«Донецкие» – после Иловайска и Дебальцево это звучит гордо

Годовщину вооруженного переворота в Киеве Донецк практически не заметил. Обсудили, конечно, в социальных сетях, но и только. Не до дат нашему народу нынче. Каждый день проходит в ожесточенной борьбе с украинскими захватчиками, в борьбе за свободу и независимость нашей донецкой Родины.

В этой борьбе невероятную сплоченность показали практически все дончане, все жители индустриального края. Под безжалостным огнем нацистской артиллерии шахтеры спускаются в шахту, медики днюют и ночуют в больницах, студенты безрассудно-отважно ездят на лекции в вузы, работники торговли часто остаются ночевать прямо в подсобках магазинов, ибо просто не успевают доехать безопасно домой. В проектных институтах уже работают над планами по восстановлению промышленности, ставшие народными героями коммунальщики города (они положили на алтарь свободы и достоинства уже немало жизней), продолжают изо всех сил восстанавливать, ремонтировать, чинить, обеспечивать и так далее…

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

И знаете, чем дольше, чем упорней Киев старается стереть Донецк и другие города непокорного Донбасса с лица земли, чем больше их ненависть к нам, посмевшим отказаться кричать вместе с ними «хайль гитлер», тем крепче и спаянней становится донецкий народ. Кто хотел уехать – уехал, кто не нашел в себе сил и возможностей работать в невероятно трудных условиях военного времени – тот занялся другим делом в других краях. Мы не судим никого, не дано нам такого права. Все люди-человеки, все имеют свои понятные причины поступать так, как хочется или можется. Но те, кто остался, чувствуют, как с каждым днем, неделей, месяцем нашей  борьбы, вырастает в душах дончан, донбассовцев святое и теплое чувство соплеменничества, чувства кровного родства. Для многомиллионной республики – это удивительный и трогательный факт. Мы видим, как на наших глазах, под влиянием жестокого внешнего насилия с запада и братской поддержки с востока рождается донбасская нация. Ее ждали давно, особенности нашего менталитета, нашей культуры, нашей жизненной философии – хорошие и плохие, всякие – давно уже предмет разговора. Но нужен был взрыв, удар, чтобы процесс кристаллизации особого донбасского народа пошел стремительно и уверенно.

После этой войны мы по-прежнему будем русскими, украинцами, греками, татарами, армянами, евреями, а все вместе – донецкими. «Донецкими» звали нас во времена жадного и трусливого Януковича, пытаясь уколоть наше самолюбие. А теперь это слово, даже в устах инфантильных селян соседней желто-голубой страны звучит уважительно. Еще бы, это ведь мы, русский Донбасс уничтожили их армию под Иловайском, размолотили под Донецком, превратили в дым лучшие батальоны ВСУ под Дебальцево.

В этом мы видим следование традиции. Наши деды-прадеды построили в диких донецких степях шахты, фабрики, заводы, города, институты. Театры, школы. Дважды все это предкам доводилось, надрывая жилу, восстанавливать из руин. Восстановим и нынче. Ведь эта земля полита кровью теперь уже многих поколения донецких людей. По словам Некрасова, «дело верно, когда, под ним струится кровь. Ах как верно, Николай Алексеевич, ах, как верно…

Годовщина вдохновленного западными странами вооруженного переворота в Киеве знаменует собой первую важную веху в истории становления донбасской государственности. Неважно, в какую форму обратиться она со временем – перейдет ли под державную тень России, сумеет ли составить конфедерацию на былых землях исторической Новороссии с другими русскими землями, вырывающимися нынче из-под гнета нацистствующих олигархов и их «шестерок», поведет ли самостоятельную жизнь, – Бог весть. Главное, что мы жили, живем, и будем жить здесь, на своей земле, осененной благодатью русской культуры и культурой всех ста наших народов, под старым заветом Федора Тютчева:

Единство, — возвестил оракул наших дней, —

Быть может спаяно железом лишь и кровью…»

Но мы попробуем спаять его любовью, —

А там увидим, что прочней…