Экс-мэр Первомайска Борис Бабий о горячем лете 2014 года в ЛНР

Тот, кто прочтет нашу беседу с этим человеком, наглядно поймет, что пережил Донбасс летом 2014 года, когда с одной стороны его убивала украинская армия и карательные батальоны, а с другой – он погрузился в хаос и махновщину, в которую его ввергли разного рода «народные командиры», фронту предпочитавшие отжимы имущества состоятельных граждан, а недовольных их властью бросали на подвалы.

Если я все правильно  понимаю, то до начала войны в Донбассе вы занимали пост мэра Первомайска. В настоящий момент вы этот пост не занимаете. Почему так? Что произошло?

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

В двух словах не объяснить. Точкой отсчёта для меня лично стали события конца февраля прошлого года. 22 числа в 5:30 по телефону мне сказали, что надо ехать в Харьков на экстренный съезд депутатов советов всех уровней Юго-Востока Украины для обсуждения и решения вопросов дальнейшей жизнедеятельности территорий в связи с государственным переворотом в Киеве.

По дороге на съезд я и многие мои коллеги планировали, что приедет Янукович, и будет выработан совместный план, как уберечь страну и наши общины от того шабаша, который начался в столице и на Западной Украине. Мы до последнего надеялись, что Янукович сохранит лицо. Но у него, видимо, были дела поважнее, чем встретиться с людьми, которые сделали его президентом. В результате от съезда осталось двойственное впечатление, но присутствие на нем губернаторов соседних Российских областей и депутатов Госдумы России вселяло определенные надежды, что нас в нашей беде не бросят. А её предчувствие было не только у меня.

Вернувшись в город, я заметил,  хотя было уже достаточно поздно, движение у горисполкома. Меня ждали люди, которые пришли узнать, как будем организовывать самооборону города от босоты, которая уже в то время крушила памятники, захватывала государственные учреждения, унижала законно избранную и назначенную власть. Многих из пришедших я хорошо знал – это были активисты Антимайдана, которые неоднократно ездили в Киев отстаивать свое мнение и мнение Юго-Востока. Я рассказал о мероприятии. Сказал, что по неизвестной причине не появился Янукович и успокоил людей, чтобы не переживали, уверив, что Россия нас не оставит, хотя у самого внутри была тревога.

Мы приняли решение, что до утра охранять правопорядок в городе останется милиция. В помощь ей направили часть вновь созданной добровольной народной дружины. Утром договорились встретиться и обсудить обстановку. В дальнейшем этот  «костяк»,  организованный мной для мирных акций в Киеве, и стал основным ядром защитников города.

Следующим утром, как и договаривались, мы встретились с активом, обсудили и прописали на бумаге все дальнейшие действия. Оговорили, на какие объекты нужно ставить усиленную охрану, к примеру, объекты жизнеобеспечения города (водонапорная башня, электро- и газоснабжающие объекты, котельные), исполком и памятники. На въезде в город были установлены пикеты, которые должны были информировать о любом передвижении групп людей. Мы также организовали круглосуточное дежурство коммунальных предприятий. Так мы готовились к приему непрошеных гостей. А местные промайдановские горлопаны, их, впрочем, насобиралось человек двадцать не более, просто побоялись высунуть нос.

В тоже время встал вопрос поддержки нашей самообороны. На мою просьбу мгновенно откликнулись предприниматели и бизнес. Ребят обеспечили питанием и всем необходимым.

Далее события начали разворачиваться по нарастающей.

Как я понимаю, вы приняли участие в Русской весне?

6 апреля мы с большой делегацией от города поехали на митинг в Луганск, который, как известно, завершился взятием здания СБУ. Часть наших осталась в Луганске, где 21 апреля на очередном сходе  был избран народный губернатор Луганской области Валерий Болотов. Душевный подъём у жителей области был очень высокий. А тут Крым. Практически бескровное народное волеизъявление.

Да, нам Россия ничего не обещала, но кто в те дни об этом глубоко задумывался?

Время шло. Центром противостояния стал, если помните, Славянск. Новые киевские правители объявили режим АТО и наотрез отказывались вступать с Донбассом хоть в какое – то подобие диалога. А в области  началась подготовка к референдуму по независимости. Нам, руководителям городов, стало понятно, что реальная власть переходит к народному ополчению. Тем более, что киевский назначенец подал в отставку, а вместо него поставили некую Веригину, до этого ни одного дня не проработавшую на государственной службе. Это был откровенный плевок. Запомнилась её «бурная» деятельность лихим наскоком в Первомайск в попытке уволить Генерального директора угольного объединения. Я этого сделать ей не позволил и под свист и улюлюканье шахтеров «губернаторша» отбыла в неизвестном направлении.

Как я уже говорил раньше, мы договорились о встрече с Болотовым, и она состоялась. Первый вопрос, который мы задали, был: «Как дальше будут жить города? И какая наша роль и судьба на фоне происходящего?» Мы получили вполне понятный ответ, что все мэры, которые не побоятся остаться и продолжить заниматься городами, в этой ситуации, остаются и работают до выборов. Когда будут выборы, тогда еще никто не говорил. И самое главное мы услышали, что можно объявить жителям: «Ни один город в беде не оставят!» После того, как 11 мая прошел референдум …

… а вы участвовали сами в нем?

Что значит участвовал? Первомайский исполком организовал референдум в городе. Сессия горсовета поддержала его проведение.

А что лично для Вас стало причиной участия в референдуме?

-Вы знаете, я вырос практически без отца и работать пошел в 15 лет. До армии «токаревал», а после крутил «баранку». Ну, а в середине 90-х , чтобы прокормить семью, начал заниматься бизнесом.

А каким?

Громко сказано бизнесом,  просто, как и все тогда «купи-продай». Дальше стал расширяться, появилось производство. И уже тогда начал понимать, что такое, когда вся власть и все ресурсы находятся в Киеве, где чиновников интересует только одно – размер «отката». Став в последствии городским головой Первомайска, я увидел власть в Киеве с другой стороны, где самое главное тот же размер «откатов». Именно поэтому референдум воспринял, как шанс…

Так за что голосовали?

За что голосовали мои избиратели, за то голосовал и я – за подтверждение Акта независимости ЛНР.

А как проголосовал город? Какие были результаты?

Сейчас по памяти, явка была более 75%. Из них за независимость  проголосовало свыше 90% граждан. Мы обеспечили работу избирательных участков до глубокой ночи. После этого я благополучно «заработал» себе 15 лет на «той стороне».

Украинской? А каким образом?

-После референдума нас объявили сепаратистами потому, что тот, кто поддерживает мнение народа, выступает вместе с народом на Украине стали преступниками.

Да, не в Великобритании живем, где Шотландия спокойно провела народный опрос.

Но возможное уголовное преследование нас, скажу честно, особенно не страшило. Мы практически в режиме реального времени наблюдали трагедию Славянска. И  бизнес города по собственной инициативе начал формировать и отправлять туда гуманитарные конвои, а в Первомайск привозить первых беженцев.

В это же время я начал получать информацию от силовых структур, что в городе появляются люди раннее осужденные за серьезные уголовные преступления. Особого значения сообщениям не придал. Думал, что может быть, новые «власти» в Киеве провели негласную амнистию.

Я не обращал внимания на появление «уголовников», зная, что в городе есть милиция и народная дружина. У меня, как и у моих коллег, была другая, как я считал, более важная задача. С мая месяца прекратилось бюджетное финансирование наших городов, а это зарплаты врачам, учителям, социальным и коммунальным работникам.

Борис Васильевич, а это правда, что вы после избрания главой города установили себе должностной оклад в размере минимальной зарплаты по городу?

Да, так и было. Причем на той памятной сессии многие исполкомовские работники почувствовали себя крайне неуютно. Пришлось им потом объяснить, что главная задача власти- решать проблемы людей. С некоторыми, которые это не поняли, пришлось расстаться. Народ  это оценил.   Наверно поэтому у меня был один из самых высоких рейтингов доверия. Мои коллеги это знали и не случайно общее совещание всех мэров области, прошло именно в Первомайске. В самом начале июня 2014 года, буквально на следующий день после варварского авиаудара Вооруженных сил Украины по центру Луганска.

На нем мы обсудили проблемы обеспечения жизнедеятельности городских хозяйств в тех непростых условиях. Подписали соглашение о сотрудничестве и взаимопомощи по вопросам защиты прав территориальных общин и регионального развития.

По итогам встречи нами было принято обращение к Верховной Раде, Кабинету Министров Украины, лидерам политических партий, мэрам всех территориальных общин и украинским гражданам с требованием немедленного прекращения кровопролития и к переходу к мирному урегулированию конфликта. Этот призыв, к огромному сожалению, услышан не был.

В большую войну никто не хотел верить. В голове не укладывались мысли, что украинская армия хладнокровно и безжалостно будет продолжать убивать своих соотечественников.

В то же время в городе работали промышленные предприятия, магазины, рынки, банковские учреждения. Порядок поддерживался повсеместно. А ополченцев, которые начали появляться, встречали как родных. Но с оружием никто по Первомайску не ходил, и конфликтных ситуаций практически не возникало.

Единственно, с кем приходилось периодически  сталкиваться – это казаки Козицына. То за водку и сигареты откажутся платить, то на заправках начинают бесплатно требовать бензин. Что характерно: к ним потянулись наши бывшие «сидельцы». Я понял, что ни к чему хорошему это не приведет и попытался встретиться со старшиной.  Разговора не получилось, и тогда я уже услышал первые угрозы в свой адрес. Мне было однозначно сказано: «Ты здесь никто. Мы создадим комендатуру и будем управлять городом сами»

Это был Евгений Ищенко (позывной «Малыш»), который сменил вас во главе Первомайска?

Нет. С ним я познакомился немного позже. Ищенко обратился ко мне с просьбой помочь его жене Ольге. Она только родила ребенка и ей срочно нужна была выписка из роддома. Я задал вопрос: «К чему такая спешка?» Внятный ответ так и не получил, но все-таки позвонил  главному врачу нашего перинатального центра, попросил ускорить выписку. Справка была выдана и Ищенко с женой исчезли. Как я позже узнал, он срочно эвакуировал ее в Воронеж к родственникам. И все б ничего, если бы при этом будущий «народный» мэр не выкатил первую «отжатую» машину – японский внедорожник.

Кстати, роды у Ольги Ищенко принимал прекрасный врач, человек с большой буквы – Николай Георгиевич Коваленко. За несколько лет моей работы главой города, в тандеме с этим специалистом, мы смогли создать первый в области перинатальный центр –  один из лучших на Украине. Были отремонтированы и обеспечены оборудованием женская консультация, восстановлена  станция переливания крови, которая в прошлом сгорела дотла. Мы обеспечивали свой город запасом крови полностью и могли делиться им с соседями. Специалисты нашего перинатального центра давали жизнь 1200 новорожденным в год. Половина рожениц были жительницы города Первомайска, а вторая половина приезжала рожать в наш город из многих уголков Украины и России.

И после всего того, что Николай Георгиевич сделал для людей и лично для семьи Ищенко, его впоследствии нагло, цинично и бесстыже обвинили в краже медикаментов и денег.

В тот же день я позвонил  Болотову. Оптимизма в его голосе было гораздо меньше, но он еще раз заверил меня, что Северодонецк,  Лисичанск и Попасную казаки не сдадут и поэтому особенно переживать не стоит, а все «недоразумения» потом будут устранены.

Но для себя я сделал вывод: надо значительно ускорить подготовку городского хозяйства к работе в условиях возможной осады.

Нам нужно было четко понимать сколько жителей по факту находится в городе, сколько тонн муки, продуктов и сколько тысяч кубов воды должно быть в неприкосновенном запасе для того чтобы пережить, если не дай Бог, что-то начнется, хотя бы первые две-три недели. Также была проведена работа и заключены договора с руководителями автозаправочных станций и аптек, на предмет неприкосновенного запаса ГСМ и медикаментов первой необходимости.

Начали готовить бомбоубежища, подвалы, подводить освещение и делать все для того, чтобы мирное население не пострадало от боевых действий. В течение недели я собрал еще раз вновь созданную рабочую группу и каждый из присутствующих отчитался о выполнении поставленной задачи.

Не хочу сказать, что я был убаюкан заверениями Болотова, возможно он и сам не имел достоверной информации о ситуации на северо-западном направлении.

Вскоре наш гарнизон отправился на помощь осажденному Луганску, а через Первомайск хлынули отступающие части Мозгового и Козицына из тех самых Северодонецка, Лисичанска и Попасное.

Да-да, в первой декаде июля Стрелковым был оставлен Славянск и весь север донецкой агломерации, а потом Мозговой и другие командиры оставили эти луганские города.

Первомайск по существу остался беззащитным. Причем до 22 июля в городе не было никакой паники. Никто не раскупал продовольствие и питьевую воду, не делал запасов топлива. Более того. Еще накануне работали все банкоматы. Люди спокойно получали пенсии и другие социальные выплаты. Кто-то, конечно, уезжал, но налегке.

Все оборвалось в  5 утра с первым залпом украинской артиллерии.   Ну, а после город обстреливали очень сильно еще несколько дней.  Кроме этих страшных обстрелов  и их последствий (погибшие, раненные, разрушения), в городе закрылись все магазины, рынок, аптеки, банки. И вот здесь начался хаос и неразбериха. Люди пытались бежать из пылающего города, кто как и куда мог. Изначально нам удавалось договариваться с перевозчиками о том, чтобы в короткие периоды между обстрелами в город загонялись большие автобусы и люди могли уехать.

26 июля в город вошли передовые украинские части, а точнее несколько танков и БТР. Передвигаясь по городу и обстреливая его, укровояки снимали это все на видео и затем размещали в интернете. Далее техника разворачивалась и уезжала. Затем опять начинались очень сильные артиллерийские обстрелы. Так продолжалось несколько дней. Никакого сопротивления не оказывалось. Комендатура попряталась в подвалы горвоенкомата и, видимо, ждала подкрепления.

Какие были планы у украинского генштаба в отношении Первомайска я, естественно, не знаю и почему в отличие  от Лисичанска, в город национальная гвардия не вошла? Это для меня загадка. Хотя слухи, как и почему казаки перед этим оставили передовые  рубежи Республики ходили разные. Озвучивать их не буду.

Так что? Получается, что в первых числах августа никаких прямых боестолкновений за город Первомайск не было?

Собственно, в состав территории, объединяющей  Первомайск, входят: города Золотое, Горск, Карбонит, поселки Тошковка, Михайловка, Нижнее.

Украинская армия закрепилась в соседнем райцентре Попасное и именно оттуда вела артиллерийские обстрелы, а наши города-спутники и поселки стали своеобразной ничейной землей. Это позволило нам развернуть на первом этапе в Горске эвакуационный пункт. Тем более, что люди готовы были бежать, как я уже сказал, куда угодно.

А  в самом Первомайске начался сущий ад. Уплотненная застройка высоток, плюс в основном панельки. Одно попадание, и дом складывается. Зрелище страшное.

Числа третьего августа обстрелы несколько утихли, и в городе объявился новый комендант – тот самый Евгений Ищенко, о котором вы уже вспоминали ранее. И еще несколько десятков человек, так, скажу мягко,- с характерными «наколками». А уже вскоре я с ними «познакомился» поближе.

В один из дней мою служебную машину подрезает джип. Выскакивают автоматчики, буквально выволакивают нас с водителем и меня подводят к командиру. «Кто такой? Почему по городу разъезжаешь?». Я: «Городской голова Бабий». Командир: «А, власть. К стенке». Я человек не робкого десятка, и под «калашами» приходилось стоять, когда на трассах еще потрошили большегрузные машины. Но здесь просто оторопел. И, поверите, когда услышал над головой первую очередь, вся моя жизнь в мгновение пролетела перед глазами. Вторую очередь дали перед ногами. Ну, думаю все…  Оказалось, не судьба. Мой водитель начал что-то кричать старшему. Тот подошел поближе, вгляделся, и они начали хлопать друг друга по плечам. Затем повернувшись ко мне, он дал команду расслабиться, и они уехали.

«Что ты ему сказал и откуда вы знакомы?», – только и смог потом спросить. «Да я сказал, что ты, Василич, мужик правильный». В общем, разошлись. После этого инцидента я, на всякий случай, положил в автомобиль две гранаты.

В это же время мы развернули еще один эвакуационный пункт – в Брянке  (город по трассе Первомайск-Алчевск, километрах в тридцати. – прим. ред.).

Чтобы вы понимали ситуацию. Милиция и силовые структуры разбежались, вода перестала поступать, свет и газ выключились, а комендатура начала рыть в городе зачем-то окопы. Мобильная связь оператора  МТС, основного для нашего региона, вырубилась после первого минометного залпа.

Непосредственно перед началом артобстрелов в городе оставалось почти тридцать две тысячи жителей. Из них  пятнадцать тысяч пенсионеров, инвалидов, лежачих больных. Более трех тысяч одиноких пожилых людей.

Скажу откровенно: предварительно планы всеобщей  эвакуации даже не рассматривались. Ведь линии фронта как таковой не было, как не было никакого тыла. Была некая территория, где до поры до времени не стреляли. И вот туда, как только стихали обстрелы, мы начали вывозить людей, у которых не было своего автотранспорта.

В силу целого ряда причин, у меня осталось всего два помощника, на которых я мог в это сложнейшее время положиться: Петр Мотренко и Юрий Архипчук. Почти сорок дней под бомбами эти люди честно и мужественно выполняли свой гражданский долг. Мы смогли в короткое время наладить своеобразный конвейер, вывозя в день легковым транспортом до трехсот человек, обратно привозя хлеб, лекарства и кое-какие продукты, которые для нас собирали в Горске и Брянке. Затем они объезжали подвалы и раздавали привезенное, находящимся там людям.

Вот вы фильмы о блокадном Ленинграде видели? Так вот, мы знали, сколько в каком подвале находится жильцов, и сообразно с этим передавали четвертушки хлеба. У меня сохранились частично эти списки. Думаю, что на будущем процессе по делу украинских военных преступников, они будут фигурировать в качестве вещественных доказательств.

Потом нам начали помогать волонтеры из Славянска. Они в Брянку для города привозили продукты, воду, но, главное, смогли обеспечить сим-картами в то время еще работающего оператора Киевстар. Почти 400 штук. Мы их раздали по подвалам, эмчеесникам и на скорую помощь. Благодаря этому смогли наладить оперативную информацию, при этом организовали зарядку мобильных телефонов. Освещение, к счастью, отключилось не везде.

А что комендатура?

То, о чем   скажу далее, я не говорил нигде и никому. Для меня лично слово ополченец – слово святое. Каждый раз, когда бываю в Москве, прихожу на Красную площадь к памятнику Минину и Пожарскому. Смотрю на них и всегда одна мысль в голове, какую же надо было иметь силу духа, и как же надо было любить свою Отчизну, чтобы не по принуждению, не по присяге встать на её защиту?

Вот так и десятки тысяч моих земляков, многие из которых прежде и ружья охотничьего  не держали в руках, встали на защиту своего дома, своей семьи, своих детей. А сколько их не вернулось?

Но при всем при этом из всех щелей после начала войны, словно крысы полезли ворьё, мародеры и прочая нечисть. Об этом в последнее время  много писали, да и ваших, Александр, статей на эту тему вышло немало. Но, на мой взгляд, такого уголовного беспредела, как в Первомайске в Республике не было нигде.

Да, Ищенко уже эту бренную землю покинул. Но принцип «О покойниках либо хорошо, либо никак» в данном случае не применим.

Вы вправе спросить, что ж ты молчал так долго? Полностью с такой постановкой вопроса согласен. Однако многие вещи я долго не понимал, и только потом, узнав о судьбах бывших мэров Антрацита и Кировска, людей прошедших подвалы Бэтмена, Бендекса, Косогора, Малыша и многих других атаманов и атаманчиков, понял, что молчать дальше не имею морального права.

Поэтому давайте отделим зёрна от плевел.

После того, как Ищенко провозгласил себя военным комендантом Первомайска, в городе были разграблены порядка десяти банкоматов (вот куда делись ваши пенсии, дорогие мои земляки), восемнадцать продуктовых и промтоварных магазинов, все коммунальные организации и самое страшное –автотранспортные предприятия. АТП-2, АТП «Первомайскуголь», АТП «Эталон». А у нас были договоренности с их руководителями о помощи в эвакуации людей.

У меня  с комендантом, естественно, начался конфликт. Больше всего меня возмутило то, что он оправдывал грабежи лозунгами «Все для нужд революции», «Забираем у богатых – отдаем бедным», ну и так далее. Я что-то не видел ни одного малоимущего жителя Первомайска за рулем «Мерседеса», в отличии от подельников Малыша.

Было полностью разграблено одно из крупнейших бюджетообразующих предприятий- ШПУ по бурению стволов и скважин. Десятки подъемных кранов и тяжелых грузовиков, экскаваторов и буровых установок, не считая легкового автотранспорта.

Кстати, еще в 2013 году мы с директором ШПУ Юрием Папакой, чтобы решить вечную «водяную» проблему для Первомайска, хотели организовать её «добычу» на месте, а не тянуть за десятки километров вечно дырявые трубы. Нашли расположение будущих артезианских источников с дебетом, позволяющим покрыть примерно 30-% потребностей города, но киевские бюрократы и областное руководство не позволили нам это сделать.

Где вся эта техника? И в какой области Украины с её помощью добывается вода? В том, что она ушла на ту сторону, у меня, лично, нет никаких сомнений. А первомайцы все дни блокады пили воду из городского плавательного бассейна. Вы можете себе это представить в ХХI веке? В центре Европы?

Как на ту сторону ушел Камаз с отжатым элитным алкоголем, сигаретами и дорогой одеждой из крупнейшего городского супермаркета. Это мне попасняне рассказали. Есть у меня там, в Попасной, знакомый предприниматель. По его словам, было где-то на миллион гривен (по тогдашнему курсу- 80 тыс. дол. США – прим.ред ) продукции, но Ищенко ее продал за 400 тысяч. Ну, типа оптом, чтобы быстрее деньги получить.

Это точная информация?

Куда уж точнее. Дальше – больше. Со стороны Стаханова и Михайловки, это там, где была территория неконтролируемая ВСУ, установили блок-посты, с тем, чтобы люди без ведома комендатуры Ищенко, не могли уехать из города. Люди часами стояли в очереди на улице за пропусками перед входом на их базу, а когда начинались обстрелы зачастую не успевали добежать до убежищ и погибали.

Я с Ищенко в это время неоднократно сталкивался. Требовал прекратить измывательства над жителями. На что он мне ответил: «Ты думаешь, ты герой? Вывозишь кого хочешь, еду сам раздаешь. Теперь всю гуманитарную помощь будешь сдавать нам, а народ пусть приходит и получает у нас, в комендатуре». Я ему ответил, что это неправильно. Нельзя людей подвергать такому риску, в любое мгновенье  эта очередь может попасть под бомбы.

Его ответ не подлежит цитированию. А затем комендатура арестовала славянских волонтеров, которые в очередной раз везли нам пожертвования, продукты отобрала, а ребят бросили в подвал. Там их достаточно долго продержали, добиваясь признания, что они агенты ВСУ, затем отпустили. Как я потом узнал, в Славянске этих волонтеров задержала Нацгвардия Украины и тоже посадила, обвинив, что они пособники террористов.

Самый главный аргумент в то время у «защитников» Первомайска был: «Не нравится? В подвал». Мне иногда казалось, что  Ищенко сотоварищи получали физическое удовольствие от унижения простых людей. Причем создавалось впечатление, что они знали расписание обстрелов города. Вот комендантские в казачьих кубанках важно расхаживают по Первомайску и вдруг исчезают, а минут через двадцать-тридцать нас начинают в очередной раз обрабатывать «Градами». Впрочем, это могло быть просто совпадением и не более.

Числа с 15 августа в окрестностях Первомайска подул «Северный ветер». Украинская армия стала получать серьезную ответку. С его же помощью, была стабилизирована линия фронта.

Мы с оставшимися работниками горсовета воспользовались небольшой передышкой и постарались хоть как-то обозначить места стихийных захоронений во дворах разрушенных домов, примерно оценить ущерб и человеческие потери. Цифры получались просто ужасающие.

Прямая дорога на Горск уже была заблокирована, с большими трудностями мои помощники добирались до Брянки, а так как конвоев из Славянска больше не было, нам очень активно помогали местные власти, за что низкий поклон их руководителю Николаю Моргунову.

Но несмотря на все наши усилия, в Первомайске начали наступать совсем голодные времена. При этом сама комендатура во главе с Ищенко питалась очень неплохо.

Как я уже рассказывал, казаками был украден весь неприкосновенный запас продуктов, ГСМ и медикаментов, а также 250 тонн муки.  Часть награбленного завезли  в комендатуру, часть – в здание бывшей инкассаторской службы, часть – на территорию ремонтной базы. При этом разорили свинооткормочный комплекс, находящийся в одном из поселков. Ну, а частные гаражи вскрывались сотнями.

У меня были источники информации в его окружении. Это наши местные. Нормальные ребята. Они тоже возмущались, но только ничего не могли сделать. Собственно, благодаря им, я узнал в последствии, какую судьбу уготовили лично мне.

Где-то в конце августа Ищенко заявил, что городом должен полностью управлять представитель казачества, так как казаки его обороняют. Ну, как его банда «управляет городом, я видел. А на линии фронта стояли совсем другие.  Первомайск превратили в зону. Мне запретили самостоятельно передвигаться и заставили получать чуть ли не разовые пропуска.  Я понял, что становлюсь для новоявленных хозяев «костью» в горле, так как не молчал, глядя на этот беспредел,  и шел с ними на прямой конфликт.

Связи с Луганском не было по-прежнему, но то, что из России прибыл первый гуманитарный конвой, «сарафанное радио» сообщило мгновенно. Две недели я требовал от коменданта, чтобы он ехал в Луганск и попросил, хотя бы что-нибудь. Бесполезно. И я принял самостоятельное решение – надо самому ехать в Россию и попытаться договориться о прямых поставках продовольствия в Первомайск.

Пятого сентября объявили перемирие, обстрелы прекратились. На следующий день, оставив вместо себя заместителя, я выехал.

Ни куда ехать, ни к кому конкретно, не думал. Понимал одно, что надо что-то делать, иначе в Первомайске начнется голод. Помотаться пришлось изрядно. Где я только в эти не бывал, встречался с десятками людей. Очень многие  откликнулись. Первыми – казаки. Только настоящие, а не ряженые.  Меня познакомили с руководством города Твери. Мы оговорили требуемый пакет документов, и я 17 сентября вернулся в Луганск с образцами писем от руководства Республики.    Оставил их в приемной у Председателя  Совета Министров Цыпкалова, а сам собрался ехать к себе домой.

По дороге раздался звонок. Звонил мой знакомый из комендатуры. «Борис Васильевич, дана команда вас арестовать. Если вы в городе, немедленно уезжайте». Что я в этой ситуации должен был сделать? С кем советоваться? Остался в Луганске, а на следующий день, забрав письма, сразу помчался в Тверь. Через неделю была сформирована двадцатитонная фура с продовольствием и лекарствами, и в сопровождении микроавтобуса с представителями тверского казачества отправлена в Первомайск. Все расходы по доставке взял на себя бывший наш земляк, ныне сочинский предприниматель.

Фуру должны были встречать мои помощники Петр Мотренко и Юрий Архипчук. Но не встретили. Ищенко каким то образом узнал, что я был в Луганске и подписал письма у Цыпкалова на гуманитарную помощь. Этого было достаточно, чтобы незамедлительно арестовать и бросить в подвал Мотренко и Архипчука.

В итоге на «картинку» тверскую гуманитарную помощь в Первомайске раздавал лично «кормилец». Поверьте, что мне смотреть  эти новости по телевизору, было достаточно неприятно.

Примерно неделю спустя у меня высветился номер телефона Архипчука, я вначале обрадовался, но вместо него услышал голос Ищенко: «Вернёшься в Первомайск, их расстреляют». Как я потом узнал, моих помощников избивали каждый день. Требовали, чтобы они подписали показания, что вместе со мной торговали гуманитарной помощью, брали с людей деньги за эвакуацию и прочий бред. Особенно изощрялся господин комендант, он же «народный мэр».

Я сразу поехал в Москву и поднял на ноги всех кого мог: спецслужбы, казачьих генералов, землячество, встречался и с Олегом Царевым (Царев в разговоре с автором интервью подтвердил факт встречи и разговора с Бабием – прим. автора.). Просил помощь, чтобы вытянуть Юру и Анатолия. Сегодня не могу точно сказать, что сработало, но их выпустили. Архипчук был избит до такой степени, что его пришлось госпитализировать в одну из ростовских больниц.

Тем временем комендатура посадила под домашний арест Николая Георгиевича Коваленко. Я уже о нем рассказывал подробно. В чем же провинился заслуженный врач? У него стали требовать, чтобы его сын вернулся в Первомайск вместе с внедорожником, который приглянулся Ищенко, требовали также, чтобы он передал «на нужды армии» наркосодержащие препараты.

Откуда в перинатальном центре подобные препараты «коллег» коменданта не интересовало. Опасаясь за его жизнь, я фактически помог ему бежать из родного города.  Узнав, что Коваленко уже не достать, Ищенко выдвинул против него такие чудовищные обвинения, так красочно описал все по телевидению, что сердце Николая Георгиевича не выдержало, он тяжело заболел и вскоре скончался.

Позже я получил достоверную информацию о том, кем на самом деле был в недалеком прошлом героический «защитник» Первомайска Евгений Иванович Ищенко.

Рецидивист- уголовник. Отбывал два срока: первый раз за убийство, а второй – за мошенничество и грабежи. Общий срок судимости – 20 лет. По второй статье вместе с ним проходила его подельница Ольга Голодок, ныне Ольга Ищенко (в настоящий момент она назначена мэром Первомайска – прим. автора.). Ему дали 5 лет, ей 4 года условно. Кстати, на руках у неё уже четвертый по счету паспорт. Она их, почему-то регулярно теряла.

Вы вправе задать резонный вопрос откуда у меня эти сведения? Просто я очень захотел выяснить, кто превратил мой город, где я родился, крестился, женился, где жила моя семья, мои близкие в самую настоящую зону.

И как получилось, что люди поверили, что я, Борис Бабий, которого они вопреки нажиму и административному ресурсу избрали в 2010 году своим городским головой, и вместе с которым за три с половиной года сделали Первомайск одним из самых чистых и светлых городов не только в области , но и на Украине, восстановили ранее брошенные стадион и спортивный зал, в 3,5 раза увеличили объем ремонта кровель жилого фонда, вместе радовались новым медицинским автомобилям, вместе зажигали на праздниках и вместе делили невзгоды, могу у них что-то украсть и нажиться на чужих бедах?

Обидно?

На обиженных воду возят. А я продолжаю делать то, что могу в этой ситуации: собираю по всей России гуманитарную помощь и вожу ее для Первомайска. Делаю я это совершенно легально, через общественное движение «Мир Луганщине». Совсем недавно в город был доставлен очередной груз, в том числе медикаменты, средства личной гигиены, детское питание и все необходимое для будущих школьников.

Хотя людей понять можно. Сколько роликов гуляло по интернету, в которых Ищенко напрямую обвинял руководство Республики в воровстве гуманитарной помощи и других, мягко говоря, неблаговидных поступках? Какая реакция? Его назначают главой города.

При весьма загадочных обстоятельствах в  январе 2015 года Малыша ликвидируют. «Наследницей трона» становится его вдова. Это событие было отмечено исчезновением четырех с половиной километров высоковольтного кабеля, по которому, подавалась электроэнергия на шахту имени Менжинского и в несколько микрорайонов. Продолжились «отжимы» легковых автомобилей и издевательства над людьми.

Я буквально на днях снова был в Первомайске. И несмотря на то, что Генеральная прокуратура ЛНР на территориях в последнее время очень активно начала наводить порядок, народ все еще запуган и по-прежнему боится. Боится обстрелов со стороны украинской армии и внутреннего второго фронта.

А ко мне грязь не прилипнет. Одни меня хотели физически устранить, чуть ли не продать украинской стороне, другие вычеркнуть из истории Первомайска. Не вышло ни то, ни другое.

У меня масса планов по возрождению нашего города. И я уверен, что они будут выполнены, потому что за мной правда, за мной Россия.