Обмен пленными: Как Россия встретит 300 узников с Украины?

Грядет обмен пленными с Украиной. Три сотни освобождаемых политзаключённых  столкнутся с непростой процедурой легализации в России. Закон о «носителях русского языка» всё ещё не работает в нужном объёме. Документальное подтверждение проживания прямых родственников на территории Российской Федерации затруднено. Квоты на приём граждан Украины сокращаются с каждым годом. Целые регионы Российской Федерации отказываются от участия в «Программе переселения соотечественников», опасаясь бюрократических процедур и необходимости отчётности перед федеральным центром.

О тонкостях миграционного законодательства России обозревателю «ПолитНавигатора» Валентину Филиппову рассказала лидер Союза политэмигрантов Украины Лариса Шеслер.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

Валентин Филиппов: Лариса, здравствуйте. Поздравляю, апелляционный суд выпустил на свободу вашу соратницу – журналистку Оксану Шкоду, которая была арестована за срыв показа в Москве фильма, славящего «Айдар».

Лариса Шеслер:  Ну, во-первых, я бы не сказала что это прямо оглушительный успех апелляции, потому что апелляционный суд не вынес решения о том, что суд первой инстанции неправильно вынес приговор. Он только смягчил решение суда первой инстанции, ограничив административный арест пятью сутками.

Мы видели настроение судьи апелляционного суда, он, как мне показалось, проникнулся сочувствием и пониманием ситуации. Он воспринял доводы защитника о том, что действия всех протестующих были вызваны провокативностью ситуации, и они предотвращали большее преступление, они отстаивали то, что демонстрация этого фильма нарушает уголовное законодательство Российской Федерации и стремились предотвратить это преступление. Мне кажется, суд воспринял эти доказательства, однако полностью оправдывать их не стал.

Валентин Филиппов: А никому не приходит в голову подать в суд на организаторов этого «замечательного» кинофестиваля, – за разжигание розни, за пропаганду фашизма, нацизма. То есть кто-то же это должен сделать?

Лариса Шеслер:  Поданы уже иски, и Госдума рассматривает уже этот вопрос, и поданы протесты со стороны депутатов Государственной Думы, поданы иски.… Но эти иски рассматриваются долго, должны быть предоставлены доказательства, должна быть произведена экспертиза этого фильма, и только после этого будет вынесено решение.

Валентин Филиппов: На время разбирательства судья мог бы наложить арест на все копии фильма, наложить запрет на его демонстрацию до оглашения результатов экспертизы…

Лариса Шеслер:  Дело в том, что этот фильм не имеет прокатного свидетельства, он не должен вообще прокатываться на территории Российской Федерации, и организаторы фестиваля также нарушили закон. Поскольку этот фильм не имел прокатного свидетельства, они не могли его показывать в ином порядке, кроме как бесплатной демонстрации, а это был сеанс, на который билеты стоили деньги, они этим уже нарушили закон.

Валентин Филиппов: Хорошо. Я немного на другую тему хотел поинтересоваться. Вот сейчас нам известно, что вроде бы пришли к согласию по обмену пленными.

 Украина что-то мутит, они наотрез отказываются отдавать некоторых людей, которые были уже согласованы в числе тех трёхсот шести.

Но интересует меня другое. В любом случае, если, дай Бог, этот обмен состоится, порядка трёх сотен наших соотечественников попадут, скорее всего, в Российскую Федерацию. У этих людей зачастую не будет при себе полного пакета документов, у некоторых не будет даже паспорта.

Их же нельзя обратно на Украину депортировать без документов.

Лариса Шеслер:  Конечно. Я думаю, что участь этих людей будет непростой, но и не настолько тяжелой, чтобы можно было сегодня заранее предвидеть её как такую прямо трагическую и драматическую.

Безусловно, каждый человек, который приедет оттуда в Россию, должен чётко осознавать: проблемы его легализации и проблемы получения официальных документов, получения статуса – это его проблемы. Никто не будет за ручку водить и решать эти проблемы.

Однако эти проблемы, безусловно, разрешаемы в нынешней ситуации. Нужно просто провести грамотную информационную работу с этими товарищами и объяснить им, что они должны сделать.

И в этом случае у меня есть такая надежда, что органы миграционных служб будут к ним лояльны и будут идти навстречу, учитывая и нехватку документов, и возможные какие-то недостатки в этих документах, и возможные трудности при идентификации этих людей и так далее.

Но я думаю, что если миграционная служба будет к ним достаточно лояльна, и эти люди будут психологически настроены на то, что им нужно быть устойчивыми и не реагировать на каждый чих клерка в миграционной службе…

Валентин Филиппов: После трёх лет в тюрьме …

Лариса Шеслер:  Вы знаете, после трёх лет в тюрьме разные бывают ситуации. Есть люди, которые не ломаются, есть люди, которые воспринимают после тюрьмы все остальные неприятности как мелкие неприятности.

Валентин Филиппов: Ну вот так можно дойти до российской границы, лечь на землю звёздочкой и сказать: «Боже! Родина! Всё, я в безопасности», и на всё забить. И тут приходят такие товарищи и говорят «А где там справка номер такая-то, форма номер такая-то?». А  ты говоришь «Ребята, я дома, отвалите». Вот. И плохо это кончается.

Лариса Шеслер:  Да, мы знаем примеры, к сожалению, тех людей, которые считают, что бюрократические эти процедуры, неизбежно связанные с легализацией, это то, от чего нужно бегать и избегать. Избежать этого невозможно и  оттягивать эти неприятности можно до определённого момента, потом вдруг человек сталкивается, что он уже настолько оттянул, что у российского бюрократического аппарата не остаётся никаких рычагов воздействия на него и возникают тогда проблемы депортации.

Валентин Филиппов: Вот за последние год-полтора столько было рапортов, что вот очередное послабление, очередной закон или поправка к закону вышла. Как-то упростилась всё-таки легализация граждан бывшей Украины на территории Российской Федерации или по-прежнему всё тот же тупик?

Лариса Шеслер:  К сожалению, я могу сказать, что идут как бы два не пересекающихся течения, два тренда. Один наверху – декларация о том, что украинцам всё легче и легче получить гражданство, получить легальный статус, получить вид на жительство и так далее. Как носителям русского языка. А второй тренд – это закручивание гаек, потому что на местах уже не хотят нести ответственность за переселенцев из Украины и так далее. И вот это закручивание гаек сказывается. Во-первых, многие регионы отказались от участия в программе переселения соотечественников.

Валентин Филиппов: Да, есть такое.

Лариса Шеслер:  Почему? Потому, что с них спрашивают: «А как эти люди распределились? А как они адаптировались? Получили ли они возможность работать? Получили ли они возможность снять жильё?» и так далее. Зачем эта нагрузка лишняя? Регионы от этого отпрыгивают.

И второй факт – это сокращение квот на РВП. Ну, я напомню, что в 15-м году было порядка 180 000 квот на разрешение на временное проживание. Было вызвано это именно украинскими событиями. В 17-м году было 110 000 квот на РВП, а в следующем году уже 90 000. То есть каждый год идет постоянное уменьшение, уменьшение.

Таким образом, человек, который приехал из Украины у которого нет здесь близких родственников (для того чтобы иметь возможность получить вне квот разрешение на временное проживание), он не может получить РВП.

И вопреки тому, что говорили, что с первого сентября украинцам широко раскрываются двери для получения гражданства России как носителям русского языка. К сожалению, это вообще имеет очень малое отношение к действительности. За это время, я думаю, что, может, единицы и получили сертификат, но фактически ещё никто.

Главное препятствие – это то, что как носители русского языка могут претендовать только те, кто родились на территории нынешней Российской Федерации, то есть не те, кто родился, например, в Одессе, в Харькове, в Донецке. Они не являются носителями русского языка по этому закону. Ну не зря же Константин Фёдорович Затулин сказал, что ни Даль, ни Гоголь, ни Булгаков не смогли бы получить …

Валентин Филиппов: Но погодите, человек, который родился на территории Российской Федерации, он и без этого закона о языке имеет право получить гражданство.

Лариса Шеслер:  Нет.

Валентин Филиппов: Ну как, я по себе знаю.

Лариса Шеслер:  Ну, он имеет право получить вне квоты РВП

Валентин Филиппов: Да, но у него сокращены все сроки, он может через полгода после получения РВП подавать на ВНЖ, ВНЖ он получает ещё через полгода, и может тут же на следующий день подавать на гражданство. А обыкновенный человек должен три года прожить по РВП, сколько-то по ВНЖ.

Лариса Шеслер:  Ну, то есть, у них, конечно, попроще…

Возьмем, например, сегодня ситуацию с носителем русского языка. Если вы сегодня принесёте справки, что вы там родились на территории … и главное требование «проживали». Это самое трудное требование – доказать, что вы постоянно проживали на территории Российской Федерации какое-то время. Как это доказывается? Выпиской из домовой книги или какими-то табелями из школ, архивными документами, подтверждающими, что вы там учились.

Но, к сожалению… вот я даже знаю людей. Уехала мама из Ижевска, и сейчас выясняется, что тот дом, где  она жила, снесли, в архивах ничего не сохранилось, и доказать, что она там проживала, – у неё нет возможности. А если это, например, какая-нибудь глухая деревня на Урале, которой уже давно нет? А нужны ещё документы по смене фамилии… А если после этого человек переехал, например, в Таджикистан и там поменял фамилию, и нужно доказывать это.

То есть, это настолько трудный путь, настолько он усложнён дополнительными требованиями, например, доказательством постоянного проживания на территории России либо человека-претендента на получение гражданства России, либо его прямых родственников, что фактически очень трудно доказать это всё.

Но даже это усложняется ещё тем, что комиссии проверки носителей русского языка собираются крайне редко, вот сегодня, например, в Сахарово выдают талоны на март месяц для прохождения комиссии по подтверждению права быть носителем русского языка.

То есть, ещё 3-4 месяца нужно ждать, пока ты пройдешь этот экзамен и собеседование. Это в Москве. А в регионах эти сроки растягиваются и на полгода, и на 8 месяцев.

Таким образом, это декларативное заявление, что в соответствии с законом о носителях русского языка срок ожидания гражданства сокращается до трёх месяцев. Это пустое.

Валентин Филиппов: Я вас понял. Ну как всегда. Покойный уже, к сожалению, Задорнов говорил: «Почему все указы, выпущенные для облегчения жизни трудящихся, усложняют жизнь трудящимся?».

Мы все знаем, что политэмигрантов из Украины в России нет и быть не может юридически. Однако вы являетесь руководителем Союза политэмигрантов Украины.

Скажите, нет ли движения в том направлении, чтобы признать, что с территории Украины в Россию прибывают именно политические эмигранты – именно в связи с тем фашистским, нацистским строем, что там сейчас организован? Или же эта тем вообще сейчас не поднимается?

Лариса Шеслер:  Эта тема поднимается, и проект закона о политической эмиграции вносится сейчас в Государственную Думу, просто он ещё далёк от стадии рассмотрения, скажем так.

Но, безусловно, здравый смысл подсказывает, что политэмигрантами являются те люди, которые уехали, вынуждены были покинуть свою страну под угрозой репрессий, тюремных преследований, внесудебных преследований и так далее.

Уже сегодня мы видим, в декабре месяце вышел доклад комитета ООН по правам человека, который прямо доказывает, что на Украине продолжаются пытки, политические преследования оппонентов, репрессии и так далее.

Если есть пытки, если есть политические преследования то, естественно, есть и политические эмигранты. И, естественно, подавляющее большинство политических эмигрантов уезжает в Россию.

Конечно, там, Польша или Соединённые Штаты Америки с большим трудом признают факт наличия политических эмигрантов у себя в стране. Но Россия, которая отлично понимает ситуацию и понимает, что политэмигрантами являются именно сторонники интеграции с Россией, сторонники дружбы с Россией, русские из Украины…

Конечно, признание статуса политэмигрантов за такими людьми – это какой-то политический долг. Но, вот, к сожалению, такие вот крючки в законе о политэмигрантах, что политэмигрантом не может быть человек из страны с безвизовым режимом, или из страны с признанным демократическим режимом, все эти крючки, которые были внесены при Ельцине, – до сих пор не устранены, и до сих пор никто не может признать нас политэмигрантами. Потому что мы приехали из страны с безвизовым режимом.

Валентин Филиппов: Демократической страны с безвизовым режимом.

Лариса Шеслер:  Да-да, очень демократическая страна, которая убивает своих граждан на Донбассе и в Одессе, и в которой творится такое, что и представить было себе было нельзя ещё пять лет назад.

Валентин Филиппов: Я в этой ситуации, зная русское долгое запрягание, могу сказать только, что, наверное, признание наличия политэмигрантов наступит уже после организации такого субъекта как Юго-Западный федеральный округ на месте Украины. К тому времени они как раз и успеют.

Лариса Шеслер:  Я смотрела мельком, есть блогер Сенько. Вот он уехал в Америку и… там, оказывается, очень много людей в Соединённых Штатах из Украины, которые уехали и подали себя как политические эмигранты. Но там тебе дают справку … рассматривают твоё дело четыре-пять лет, но ты в это время легально находишься на территории Соединённых Штатов. Можешь работать, можешь заниматься чем угодно, переезжать из региона в регион, из штата в штат и так далее.

То есть Соединённые Штаты Америки, хотя и не дают вот так легко статус политического эмигранта, но, тем не менее, они как бы признают, что человек имеет право на это претендовать. И человек, которому выдают эту справку, становится совершенно полноправным в поисках работы и так далее.

К сожалению, в России, например, если ты не имеешь статуса РВП, если ты не имеешь статуса вида на жительство или статуса беженца или временного убежища, ты не можешь найти себе работу. Даже с этими статусами очень трудно найти работу – но ты и не имеешь права переезжать из региона в регион, где ты нашел себе что-то. Очень тяжело получить регистрацию, потому что никто из квартирных хозяев не хочет регистрировать у себя.

Валентин Филиппов: В ФМС один инспектор объяснил, что, в принципе, есть такая инструкция, что всё равно на усмотрение инспектора. А кто такой инспектор? Это русский, это гражданин России, это народ. А народ у нас хороший, добрый и заботливый.

Столько мы всего наговорили… я бы хотел очень поблагодарить работников ФМС, которые в своей массе, вот 99% этих служащих, которые раньше были на маленькой зарплате, сейчас вроде больше… огромное им спасибо за понимание и помощь.

Лариса Шеслер: Ну да, я об этом и говорю, что очень жёсткие правила, и они смягчаются только тем, что их выполняют не совсем там сатрапы и садисты, а простые люди, которые могут войти в положение.