Участники Русской весны из Харькова за решеткой: Выбитые зубы, голод, холод, болезни

Что происходит с политическими заключенными времен Русской весны в Харькове? Как репрессированные живут по обе стороны решетки? Об этом корреспондент «ПолитНавигатора» беседует со Спартаком Головачевым, многократным чемпионом Украины по фридайвиингу, проведшим за решеткой более двух с половиной лет и ожидающим приговора, находясь на свободе под залогом.

После разгрома протестного движения в Харькове множество людей остаются за решеткой. Амнистией и просто добросовестным рассмотрением дел не пахнет. Патентованные украинские «правозащитники» делают вид, что никаких политзаключенных у нет. Ведь они же не Тимошенко и не Луценко, которые, «находились на правильной стороне правды». Удивительно, но международные правозащитные организации знают о ситуации и изредка подают голос. Спасибо им и за это! А вот российское консульство в Харькове никак себя не проявляет, а ведь среди сидельцев есть и граждане РФ.  Идет четвертый год репрессий…

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

— Спартак, на какой стадии сейчас процесс по твоему делу?

— Процесс застыл. Три раза нам давали «последнее слово», три раза судья отправлялся в совещательную комнату для вынесения приговора, но каждый раз возвращался к рассмотрению дела с самого начала.

— Как сейчас складывается жизнь у твоих подельников — Дмитрия Пигорева и Валерия Калугина?

— Ребята находятся под домашним арестом. (Им, как и Спартаку, пытаются «шить» ст. 294, ч.1 УК Украины по делу о захвате здания облгосадминистрации 6-8 апреля 2014 года. 19 ноября 2015 г. Пигорев и Калугин были выпущены из СИЗО под домашний арест, а 13 октября 2016 года вышел под залог Голоавчев,  — Д. Г.) .Валера окреп после застенков и работает, помогает многодетной матери. Дмитрий постоянно находится на даче и плохо себя чувствует.

— Что сейчас происходит по делу Юрия Апухтина?

— Там на приговор подана апелляция. Судья взяла самоотвод. Назначают другого. Происходит затягивание дела, как всегда бывает, когда судьи видят надуманность приговора районного суда, но боятся признать это (Ю. М. Апухтину пытаются инкриминировать ч.3 ст.109 УК Украины (призывы к насильственному изменению государственного строя с использованием средств массовой информации) и ч.1 ст.194 УК (организация массовых беспорядков). Юрий Михайлович всегда отличался обдуманностью высказываний и призывал только к конституционной реформе, к превращению Украины в федерацию. В организации массовых беспорядков он никак не мог участвовать. Хотя бы потому, что в то самое время Апухтин участвовал в мирном собрании граждан, которое проходило в другом месте, — Д. Г.). Ему скоро 70 лет исполнится, и он далеко не самый старый узник! А ведь Юрий Михайлович болен и нуждается в операции, его жена больна, а суд, теперь уже апелляционный, продолжает продлевать ему сроки пребывания под стражей.

— А что в деле Сергея Юдаева?

— Сергей, находясь за решеткой почти три с половиной года, уже отсидел, с учетом «закона Савченко» тот срок, который просил для него прокурор по совокупности статей (6 лет, которые превращаются в 3, он попал за решетку 8 апреля 2014 года, — Д.Г. ). Но он всё равно продолжает сидеть и передает на волю просьбы семье.

— Есть ли проблемы с передачами в СИЗО?

— Проблемы, как передать, нет. Иное дело — наскрести на передачу. А туда нужно передавать не только еду, но и книги, одежду. Ведь сейчас холодает. В камере холодно, и человек ходит в теплой одежде с утра до вечера.

И, конечно, ребятам нужна вода! Там, в СИЗО, из крана идет болотная жижа (Здания СИЗО построены с 1847 по 1903 г., тогда же туда был проведен водопровод, — Д. Г.). Её нужно много, и когда родственники просят подвезти передачу, я всегда им помогаю.

Очень нужны медикаменты — и тем, кто в тюрьме, и тем, кто на воле.

— Участвуют ли в помощи нашим сидельцам политэмигранты? Ведь они часто обращаются за списками, участвуют в разного рода мероприятиях. Знаю даже, что некоторые из них в Москве на ВДНХ собирали деньги. А ты сам думал об эмиграции?

— Нас здесь мало этот вопрос интересует. Я даже не задумываюсь ни о каком отъезде. Меня интересуют совсем другие вопросы. Например, вчера мне передали, что человеку в тюрьме выбили зубы. Он попал в «пресс-хату», где специально подобранные заключенные склоняют таким образом к даче необходимых следствию показаний. И о таких вещах нас наши эмигранты, увы, не спрашивают. Я остаюсь здесь.

— Некоторые наши сидельцы находятся за пределами Харькова. Как им там?

— Марина Ковтун находится в полтавском СИЗО. Когда тамошние конвойные привозят ее в Харьков на судебные заседания, то они не дают пришедшим в зал ни разговаривать с ней, ни делать какие-либо съемки.

Когда харьковчан отправляют отбывать срок на запад Украины, то они сначала вызывают удивление у местных сидельцев, а потом оно переходит в понимание. Там вообще люди голодают, и руководство колоний советуется с заключенными, как их накормить.