Диверсант, пытавшийся взорвать телевышку в Донецке: Хочу, чтобы СБУ признала меня своим

Задержанный накануне МГБ ДНР украинский диверсант Олег Сугерей, пытавшийся взорвать телевизионную вышку в Донецке, оказался никому не нужен: пресс-секретарь СБУ Елена Гитлянская заявила, что арест Сугерея – «кремлёвский фейк».

В распоряжении «ПолитНавигатора» оказалась запись беседы с задержанным диверсантом, в котором он опроверг официальную позицию Киева.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

Недавно пресс-секретарь СБУ Елена Гитлянская озвучила информацию, что вы не получали никаких заданий от СБУ и что вы оказались здесь по собственной инициативе. Как вы можете прокомментировать её слова?

– Я думаю, что это нормальная практика в конфликте, когда две стороны используют максимум возможностей, легальных или нелегальных в том числе, засылают своих контрагентов для какой-то оперативной работы. Естественно, что официальная позиция контрразведки СБУ не может подтверждать, что при проведении антитеррористической операции был отправлен такой человек. Я особо и не рассчитывал, что Украина меня признает, поэтому для меня это не удивительно.

Вы понимаете, что та линия поведения, которую сейчас ведёт СБУ, она приводит к тому, что вы не можете быть включены в список на обмен. Это значит, что они, по сути, от вас отказались.

-Безусловно, да, я это понимаю.

 И как вы это оцениваете?

– Для меня эта новость отрицательная, но, тем не менее, я здесь.

Можете несколько слов рассказать о своей вербовке? Для того, чтобы мы имели возможность опровергнуть факт, что вы не имеете отношения к СБУ.

-Мы созвонились, встретились с офицерами в Киеве. Возле «Золотых ворот» посидели в кафе, там провели предварительное собеседование, потом мне дали какое-то время «на подумать». Так как я хотел работать в этой службе, я согласился. Приехал ещё раз в Киев, познакомился со своим непосредственным куратором. Далее мы в управлении прошли тест на детекторе-полиграфе. Уже после этого куратор выдал мне фальшивый паспорт. Была составлена легенда, и по ней я непосредственно начал отрабатывать задание.

А конкретику можете какую-то дать? Имена или позывные? Что-то, что нельзя опровергнуть?

– Надо подумать…Позывных у нас не было.

 Может быть, имя куратора?

– Куратора моего звали Кирилл, ну а как оно на самом деле – я уже и не знаю.

 А при вербовке псевдоним какой вы себе выбрали?

– Ну, я тогда уже получил паспорт – «Бабиченко Леонид Леонидович, уроженец Мариуполя, Олимпийская, 29А». У меня был визит в Мариуполь, я должен был предварительно ознакомиться со своим местом жительства, прежде чем ехать в Донецк.

Ну вот когда ты себе выбирал оперативный позывной, какой ты себе выбрал?

– Позывного не было, мы через «Телеграм» переписывались.

Ты давал какую-то подписку в письменной форме?

-Только то, что я не против теста.

Когда придумывалась легенда, и вас вводили в курс дела, и потом вы попали сюда, вы понимаете, что вас намеренно дезинформировали, не рассказав о подробностях жизни в Донецке, в частности, что здесь огромное количество мирного населения, и такие действия в первую очередь несут ему опасность?

-Да, сейчас я уже конечно это понимаю.

Как вы это оцениваете?

-На тот момент задание ставилось свыше, и были допустимы жертвы в виде меня или той же лжи, относительно Донецка – это нормальная практика.

А что вы чувствовали, когда во время «акклиматизации» смотрели на город и понимали, что вам предстоит совершить? Какие у вас были эмоции?

-Да, были противоречивые чувства. Но, тем не менее, по заданию, жертвы среди мирного населения исключались – это было основным условием, поэтому я не придал этому значения.

Но там же сотрудники есть на вышке.

– Ну так это же уже не гражданские лица. Всё-таки, вооружённая охрана, люди понимали, что может быть совершён теракт, нападение, что могут быть какие-то жертвы.

Ну а сама вышка, упавшая на жилмассив?

-Опять же, куратор уверен, что всё рассчитано, и падает она на восточную сторону. Тем более, мы ожидали ветер по погоде с запада – это чтобы собаки не учуяли запах. Всё рассчитывалось.

Как вы полагаете, наверняка будут люди, которых будут присылать с повторением подобного задания и с чем-нибудь ещё. Как вы думаете. Увенчаются ли их попытки успехом? Или может не стоит сюда ехать?

-Понимаете, когда уже расширили трансляцию на Украину, и, как я ранее говорил, информационное поле – оно так же суверенно, как и территория. И если уже начались такие вот поползновения в эту сторону, то они будут продолжаться. Я думаю, они будут повторяться, но будут готовиться более тщательно. В конце концов, или этот передатчик заглушат, или его положат. Но, конечно, это уже будет сложнее, так как уже и здесь учли этот опыт, и уже предприняты шаги к обеспечению безопасности. Там тоже уже понимают, в чём их ошибка, и будут руководствоваться другими средствами, я не знаю. Но, да, я думаю, что работа в этом направлении будет продолжаться.

Ответьте мне прямо на один вопрос: вы хотели бы, чтобы вас признали «своим» и включили в списки обмена? Вы понимаете, что вас ждёт, если вы останетесь здесь?

– Безусловно, хочу, надеюсь, но думаю, что шансов у меня мало.

Скажи, ты не был введён в курс дела относительно ситуации в республике, в том числе, ты не был осведомлён о работе спецслужб, не был знаком с тем, что здесь работает контрразведка. Во-первых, как ты в принципе к этому относишься, к тому, что не предупредили?  Во-вторых, если бы ты знал об этом заранее, ты бы сюда поехал?

– Ну, предполагалось, что город оккупирован, что по улицам носятся танки, баррикады, людей нет, света нет, вода подвозится, но на самом деле оказалось, что город вполне функционирует, магазины забиты, восстановлены три ветви власти – МГБ, ОБОП – всё, что есть, всё присутствует. Когда я увидел гаишника, для меня это был небольшой шок, потому как гаи – это такое дело…военные контролируют город, держат людей в заложниках, а мне надо делать свою работу. Уже потом, впоследствии, выясняется, что всё не так. Если бы я изначально знал, конечно, я бы отказался, это 100%.