Эксперт: «Новый канцлер Германии останется в американской обойме»

Кто станет следующим канцлером Германии? Почему немцев перестала волновать внешняя политика своей страны? Чего ждать от нового германского руководства Сербии, Украине и России?

Об этом и о многом другом «ПолитНавигатору» рассказал ведущий научный сотрудник Центра германских исследований Института Европы РАН Александр Камкин.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Скажите все-таки, кто на ваш взгляд станет новым канцлером Германии, сменив на этом посту Ангелу Меркель?

– Если говорить о вероятной кандидатуре на пост будущего канцлера, то это, конечно же, [представитель победившей СДПГ] Олаф Шольц . Потому что кандидатов в канцлеры по закону выдвигает партия-gобедитель. Теперь Шольцу нужно, чтобы за него проголосовало необходимое количество депутатов Бундестага и Бундесрата.

Насчет возможных коалиций. С учетом того, что ХДС, скорее всего, уходит в оппозицию, остается не так уж много вариантов. То есть, скорее всего, речь пойдет о «светофорной коалиции» – СДПГ, «Зеленые» и «Свободные демократы».

В России есть вполне обоснованное опасение насчет «Зеленых» во власти из-за их такого модного левацкого, «пробайденовского» дискурса и антироссийского настроя. Есть ли перспективы, что их идеи начнут доминировать в парламенте и руководстве страны…

– …либо они, войдя в коалицию, ее развалят своим радикальным поведением…. В принципе, да, позиция «Зеленых» во многом критична по отношению к России, и это не только вопросы энергетики, но и защиты всевозможных меньшинств. Но опять же: предвыборные обещания и работа в правительстве – это совсем разные вещи. При этом «Зеленые», как ни крути, но будут младшим партнером, что накладывает определенный отпечаток.

Александр Камкин.

Пока неизвестно какие министерские портфели достанутся какой из партий, но даже если [представитель «Зеленых», в прошлом сопредседатель партии] Оздемир станет министром иностранных дел, ничего сверхкритичного здесь не случится. Да, переговоры будут более длительными, да переговоры, может быть, будут на более повышенных тонах, но я далек от мысли, что [лидер «Зеленых»] госпожа  Бербок лично, под покровом ночи, переодевшись в женское платье будет перекрывать вентиль «Северного потока – 2».

А чем бы вы объяснили такое серьезное проседание ХДС/ХСС, что даже зампред одноименной парламентской фракции Гитта Коннеман была вынуждена признать, что ее политическая сила на пути потери статуса народной партии?

– Да, действительно, ХДС теряет статус народной партии и тому несколько причин. Две основные, как мне видится, заключаются в том, что в годы правления Меркель партия потеряла свою политическую идентичность, долгое время играя на электоральных полях других партий, пытаясь оттянуть на себя те или иные пункты повестки у «зеленых», у социал-демократов. То есть избиратель был не то, чтобы разочарован, он был запутан. И люди уже не понимают, интересы каких слоев населения отстаивает данная партия, и вообще что она собой представляет. Это первое.

Второе – у Меркель был такой стиль правления, что она убирала из партийной верхушки ярких харизматичных лидеров. Желая быть незаменимой, казаться самым классным политиком. Она убрала немалое количество ярких людей, вместо них поставив симулякров, таких как Урсула фон дер Ляйен, Аннегрет Крамп-Карренбауэр, тот же [лидер ХДС/ХСС на выборах] Армин Лашет, который очень слабо выступил. И с такими мягкотелыми политиками, естественно, выборы не выиграешь, и избиратель будет просто голосовать ногами.

Поэтому ХДС действительно находится в глубоком кризисе, и после Меркель им необходимо тщательно поработать над ошибками, провести определенный, если хотите, ребрендинг, пересмотреть свое отношение к базовым ценностям, фактически провести ту же работу, какую сделали «Свободные демократы» в 2013 году, когда они не вошли в Бундестаг, а сейчас, раз, и набрали почти 12%.

Фактически ХДС нужен яркий лидер наподобие [лидера «Свободных демократов»] Линднера, который сумеет своей харизмой консолидировать партию, чтобы она обрела второе дыхание.

В целом, можно ли сформулировать, каков был у населения Германии запрос на эти выборы, что хотели люди?

– Люди хотели ответа на основные вопросы, касающиеся внутренней политики. Это и локдаун, и обязательная вакцинация, это и налоговая реформа. Ответов они толком не получили, и отсюда такой разброд мнений, и такая чересполосица в Бундестаге. Обратите внимание, что на всех дебатах основные вопросы, которые волновали избирателей, касались внутренней политики. Внешней политике уделялось в разы меньше внимания, хотя и миграционный кризис никто не отменял, и события в Афганистане прошли как раз накануне выборов. Поэтому избирателя больше всего интересовала своя рубашка, вопросы внутригерманской политической ситуации, и я думаю, что ближайшие годы работы новой коалиции пройдут именно в контексте решения внутригерманских проблем.

Тем не менее, нас, безусловно, волнует будущая внешняя политика Германии. И хочется начать с Балкан, поскольку в свое время именно Берлин активно способствовал началу процесса развала Югославии (потом уже пальму первенства перехватили США), и перед уходом Ангела Меркель нанесла отдельный визит президенту Вучичу в Белград, а после собрала остальных балканских лидеров в Тиране. На ваш взгляд, немецкая политика на Балканах сохранит свой антисербский вектор?

– Германия, безусловно, склоняет Вучича к признанию Косово и, фактически, к предательству национальных интересов. Пока что Сербия сопротивляется, но давление на нее, конечно, очень сильное. Все 90-е годы германский вектор внешней политики действительно был антисербским, шла поддержка сепаратизма в Хорватии, Словении, затем в Косово. Германия в 90-е годы искала пути приложения внешнеполитического вектора, и с подачи американцев им дали возможность проявить себя на Балканах.

И до сих пор с уверенностью можно сказать, что Германия не в полной мере является самостоятельным автором своей внешней политики. Если же делать прогноз на период после Меркель, то Олаф Шольц уже заявил, что является сторонником идеи особой роли трансатлантических отношений, то есть он такой же глобалист, как и сама Меркель, поэтому Германия после выборов будет так же действовать с оглядкой на Вашингтон. Но в любом случае в германском обществе растет непонимание и протест против такого сервильного положения, укрепляются позиции суверенитистов, как слева в исполнении партии «Левые», так и справа – от партии «Альтернатива для Германии».

Александр Камкин.

И вот эти партии постепенно отбирают голоса, поэтому можно предположить, что новый бундесканцлер будет учитывать и эти общественные настроения, которые можно сформулировать как усталость от американского диктата.

В этой связи стоит ли ждать перемен на украинском направлении или же Германия продолжит носиться с этим проектом – американо-германским чадом?

– Я думаю, что чадо настолько проблемное, что просто так Германия его выкинуть не сможет. Это с одной стороны. С другой тема Украины, безусловно, уже поднадоела германскому политическому классу, хотя во многом майдан 2014 года является следствием так называемой восточной политики Берлина, потому что программа восточного партнерства, которую Германия устраивала для политических и медийных элит таких стран, как Украина, Молдавия, Грузия, государств Прибалтики, отчасти Белоруссии (правда там эту программу достаточно быстро свернули) была направлена в целом против России, на поддержание такого этнического нарциссизма и роста антироссийских настроений.

Национальная идея большинства постсоветских государств замешана на русофобии и на борьбе с так называемыми «имперскими амбициями Москвы». Украинцам объясняли, что их столетиями угнетали злые москали, царская, потом советская власть, и выросло уже целое поколение политиков, журналистов, бизнесменов, которые на полном серьезе верят в то, что Россия виновата во всем, даже в том, что прошел селевый поток и смыл селение, что засуха стоит и пшеница не родится, Черное море вышло из берегов….

Весь майдан 2014 года – следствие безоговорочной поддержки западными странами путчистов на Украине, поэтому диалог с Германией по украинской теме невозможен без пересмотра Берлином подхода, нацеленного на расчленение России в границах Советского союза, поскольку Малороссия – это неотъемлемая часть Русского мира. Поэтому здесь новому канцлеру и новому министру иностранных дел будет необходимо жестко дать понять, что такие подходы таят в себе угрозу перманентных, тлеющих межнациональных конфликтов. Об этом еще в 30 – 40-е годы писали классики политологической философской мысли, о том, что  расчленение России приведет к постоянным конфликтам по границам новых государственных образований, что мы, собственно, и наблюдаем с конца 80-х.

Ну, желание пересмотра подхода Берлина к своей внешней политике – это ваше пожелание, как русского эксперта, а что хотят сами немецкие элиты? Какова будет, с учетом опыта прошлых лет, будет их политика на постсоветском пространстве при новом руководстве?

– Я думаю, сильных изменений в отношении внешней политики в первые годы точно не будет, Олаф Шольц уже неоднократно давал понять, что он достаточно проамериканский политик, атлантист, поэтому, в целом, мнение Большого брата из Вашингтона будет для него определяющим. Но одно дело, повторюсь, заявления до выборов, и совсем другое – политическая работа в Кабинете министров. Но, конечно же, в первые месяцы нахождения у власти Шольц будет пытаться найти себя в общеевропейском оркестре, и российский вектор будет для него не самым определяющим. Подождем до конца следующего года когда Шольц приедет в Москву, встретится с Путиным, будут подписаны какие-то соглашения, и будут сделаны какие-то предметные заявления. Пока же он в контексте германо-российских отношений он – темная лошадка.

При этом все-таки встречаются мнения, что после победы СДПГ в российско-германских отношениях возобладает прагматика, то есть нежелание обострять отношения с Москвой хотя бы потому, что это невыгодно.

– Безусловно. Но, опять же, повторю свой тезис, в ходе предвыборных дебатов, дискуссий, агитации основной упор делался на внутренние вопросы и темы, внешняя политика была где-то на фланге политической дискуссии. Поэтому, если говорить о германо-российской дискуссии в целом, можно сказать, что эта тема была достаточно слабо проработана всеми политиками, участвовавшими в предвыборных дебатах, потому что для немецкого избирателя достаточно тем, которые его волнуют намного больше, чем Балканы или Россия.

Александр Камкин.