На старые грабли: Зачем Россотрудничеству брехня Тараса

Несмотря на смену руководства «Россотрудничества», эта казённая организация вновь отметилась сомнительным мероприятием. Чиновники, отвечающие за продвижение нашей «мягкой силы», зачем-то решили посоревноваться с самостийным Киевом в деле возвеличивания украинского идола Тараса Шевченко.

Находящиеся в условиях настоящей оккупации русские Украины встретили такую инициативу Москвы, мягко говоря, с недоумением, рассказывает обозреватель «ПолитНавигатора».

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

…На официальные торжества и неофициальные мероприятия по случаю обеих шевченковских годовщин не стоило бы обращать никакого внимания. Я и собирался так поступить. Но отголоски этих танцев с бубнами вокруг 160-летия смерти Шевченко всё равно догнали: просто уши закладывает от гремучего пафоса. И поскольку преуспели в этом и некоторые россияне, причастные к изящной словесности, — тут уж не получится брезгливо промолчать.

Информационный ресурс Россотрудничества сообщил о «подведении итогов Международного творческого конкурса современных поэтов в день памяти русско-украинского поэта Тараса Шевченко». Была организована и онлайн-конференция Москва — Киев, с чтением стихов и подведением итогов.

Уже сама необходимость участия в таком мероприятии российской стороны у меня вызывала много вопросов и возражений. Дело даже не в навязчивости, раздутости или тлетворности шевченковского мифа. Кто-то из русских писателей относился к Кобзарю с пиететом, переводил его — будь то Бунин, Пастернак или Юнна Мориц. Кто-то — наоборот, как Белинский или Бродский.

Дело в отношении устроителей подобных мероприятий к проблемам русских людей, живущих ныне на Украине. В том числе, к гуманитарным проблемам. Русская культура, русская словесность, образование на русском языке в стране победившей «гидности» пребывают в известном состоянии — с кляпом во рту. И этот идеологический кляп — вонючие шевченковские онучи.

Протоиерей Андрей Ткачёв, бывший киевлянин, четко определил идеологическую пагубность наследия Шевченка: «Он — деструктивно мыслящий человек, и он отравил сознание украинства на взлёте. Когда украинство отпочковывалось от русского мира и осознавало себя самобытным, они впитали всю эту Тарасову поэтику, его главную идеологему: все виноваты, кроме нас. Короче, я считаю, что Тарас Шевченко — творец ложных идей, губительных на протяжении всей истории Украины».

Примерно о том же сказал замечательный русский поэт Алексей Пурин в стихотворении «После Одессы»:

…упыри поганые. Тарас,

поротая ваша аонида,

из могилы злобу сеет в вас.

 И когда в Москве серьезные с виду люди закрывают глаза на сегодняшние украинские обстоятельства и поют песню дружбы со «свадебными русскоязычными» из Киева, — желание возникает одно. Срочно включить видеозапись, где Бродский читает свои стихи о «брехне Тараса».

Уже много говорилось о том, что новое руководство Россотрудничество должно учесть ошибки и провалы предшественников. Была надежда, что ресурс, наконец, прекратят расходовать на бесполезные мероприятия…

Приведу список участников московско-киевского телемоста: ректор Театрального института им. Бориса Щукина Евгений Князев; директор Государственного музея истории российской литературы им. В.И. Даля Дмитрий Бак; председатель Конкурса современных поэтов Владимир Вишневский; начальник Управления культуры Россотрудничества, профессор МГИМО МИД России Нармин Ширалиева; заслуженный артист Украинской ССР Алексей Колесник; заслуженная артистка Украинской ССР, художественный руководитель и основатель Киевского театра «Серебряный остров» Людмила Лымарь; профессор Национальной академии изобразительных искусств и архитектуры Украины Лариса Скорик; писатель, переводчик Владимир Каденко; главный редактор журнала «Радуга» Юрий Ковальский; руководитель представительства Россотрудничества на Украине Лидия Дьяченко; финалисты поэтического конкурса; студенты Театрального института им. Бориса Щукина и др.

Вопрос такой: кто из тех украинских участников, которые с давних пор были задействованы во всяких проектах украинского представительства Россотрудничества, публично выступил по поводу погрома, устроенного радикалами в киевском Русском доме несколько лет назад? Кто возмутился тем, что отморозки во главе с Жекой Карасем глумились над тогдашним руководителем Россотрудничества Константином Воробьевым? Можно не отвечать.

Надо сказать, что как раз студенты театрального института, читавшие Шевченко в русских переводах, внесли некоторую свежесть в пронафталиненную атмосферу телемоста.

Свидомые, кстати, свои шевченковские дни проводят гораздо более живо. Вот один из примеров, как харьковский писатель-майданщик Сергей Жадан окучивает свою молодежную аудиторию.

Привожу его не для того, чтоб похвалить Жадана. Просто лишний раз хочу подчеркнуть: русский гуманитарный проект на Украине (если он вообще есть) сильно отстает и проигрывает тем, ради кого русской культуре здесь заткнули рот идеологическим кляпом.

Вместо того, чтоб мотивировать и потом презентовать подобные видеоклипы на стихи, к примеру, Эдуарда Лимонова или Михаила Елизарова (оба — бывшие харьковчане, если кто не в курсе) или на стихи Юнны Мориц (бывшая киевлянка), Россотрудничество ставит галочку в проведении стихотворного аматорского конкурса. Такое ощущение, что спустили срочную директиву — и литераторы Бак и Вишневский наспех замутили конкурс с участием домохозяек, пенсионеров и детей.

Представим невозможное: какая-то русская молодежь на Украине заинтересуется этим мероприятием и посмотрит видеоотчет. Что она там услышит? Актера Алексея Колесника, пафосно вещающего из Русского дома в Киеве об этой «эпохальной, великой конференции», посвященной «поэту планетарного уровня»… Надо отдать должное Ларисе Скорик: она хотя бы не опустилась до подобной дешевой риторики, говорила дельно и по-русски.

Зато московский литературовед и литературный функционер Дмитрий Бак исполнял такое, что, казалось, Иосиф Александрович Бродский сейчас спросит у нас голосом актера Евстигнеева: «Он еще танцует?».

Директор Государственного музея истории российской литературы заявил: «Реальный творческий вес Шевченко в украинской поэзии равен функциям четырех выдающихся русских поэтов в русской поэзии. Я имею в виду Алексея Кольцова, Николая Некрасова, Михаила Лермонтова и Федора Тютчева».

Сначала я думал, что ослышался. Потом предположил, что Бак, пытаясь блеснуть знанием украинского языка, всё же запутался в формулировке. Но литературовед следом же повторил эту мысль и по-русски. И здесь я возроптал: «Алё, Вася, ты рамсы не попутал? Кому ты хочешь понравиться? О каких эквивалентах ты говоришь?! Давай ты мне свои деньги-доллары по такому же курсу на мои гривны обменяешь? Одну мою сотку с Кобзарем возьмешь за сорок зеленых косарей?».

Ну, ладно, сравнил Кобзаря с Кольцовым. Ладно бы, отметил какие-нибудь странные сближения, когда определенный мотив у Шевченко близок к определенному мотиву у кого-то из перечисленной четверки. Нет, Бак откровенно натягивает сову на глобус, приписывая Шевченко какие-то неслыханные достоинства. Прямым текстом говорит о том, что к реальному весу Кобзаря могут лишь суммарно приблизиться все эти наши Тютчев, Лермонтов, Некрасов… Нет, конечно, если литературовед имеет в виду объем выпитых горячительных напитков, то здесь Шевченко вне конкуренции: какие уж тут Тютчев и Некрасов — даже Аполлон Григорьев скромно отдыхает в сторонке.

Надеюсь, литературный функционер Бак, коль уж завел разговор об эквивалентах, когда-нибудь предоставит неизвестные нам тексты Шевченко, сопоставимые с лермонтовскими «Есть речи — значенье / Темно и ничтожно…», «Выхожу один я на дорогу…», «В полдневный жар в долине Дагестана…»?

Директор Государственного музея истории российской литературы действительно не понимает, что Кобзарь должен, аки Шариков, почтительно молчать и слушать, когда звучат эти великие некрасовские стихи?

Вспомним — Бозио. Чванный Петрополь

Не жалел ничего для нее.

Но напрасно ты кутала в соболь

Соловьиное горло свое.

К каким таким «функциям» Тютчева приравнивает Бак четверть своего любимого Кобзаря?! До какой степени профнепригодности надо дойти, чтоб унизить автора этого стихотворения сравнением с Шевченко: «Пошли, Господь, свою отраду / Тому, кто в летний жар и зной, / Как бедный нищий, мимо саду, / Бредет по жесткой мостовой; // Кто смотрит вскользь — через ограду — / На тень деревьев, злак долин, / На недоступную прохладу / Роскошных, светлых луговин. // Не для него гостеприимной / Деревья сенью разрослись — / Не для него, как облак дымный, /Фонтан на воздухе повис. // Лазурный грот, как из тумана, / Напрасно взор его манит, / И пыль росистая фонтана / Главы его не осенит… // Пошли, Господь, свою отраду / Тому, кто жизненной тропой, / Как бедный нищий — мимо саду — / Бредет по знойной мостовой».

Нашему литературному функционеру что-то известно о «денисьевском» цикле? О тютчевском стихотворении «Как хорошо ты, о море ночное…»? Эти стихи хорошо прочувствовал голландский литературовед и прозаик Кейс Верхейл, а его московскому коллеге, стало быть, Кобзарь на ухо наступил…

«Я очень надеюсь, что когда-нибудь снова получу возможность говорить по-украински на Украине», — пытался потрафить киевлянам Дмитрий Бак. Так в чем проблема? Мы люди неместные и безработные, можем заменить вас ненадолго в музее истории российской литературы. А вы езжайте…

Лидия Чуковская писала об отношении Ахматовой к Кобзарю:

«Опять почему-то вернулись к Киеву, и я спросила, любит ли она Шевченко.

— Нет. У меня в Киеве была очень тяжелая жизнь, и я страну ту не полюбила и язык… «Мамо», «ходимо», — она поморщилась, — не люблю.

Меня взорвало это пренебрежение.

— Но Шевченко ведь поэт ростом с Мицкевича! — сказала я.

Она не ответила».

Ахматова здесь просто прекрасна. «Она поморщилась». Как будто учуяла рядом запах перегара и чеснока. «Она не ответила». Это ведь единственно верная реакция на абсолютную глупость.

«Ростом с Мицкевича». Поди ж ты. Как же любит отечественная образованщина всех времен рассуждать о росте своих кумиров, вообще мериться причиндалами. Лидия Корнеевна еще бы о «планетарном масштабе» Кобзаря брякнула в присутствии Анны Андреевны.

Сергея Довлатова впечатлила запись из дневника Тараса Шевченко: «Шел я в декабре по набережной. Навстречу босяк. Дай, говорит, алтын. Я поленился расстегивать свитку. Бог, отвечаю, подаст. Иду дальше, слышу — плеск воды. Возвращаюсь бегом. Оказывается, нищий мой в проруби утопился. Люди собрались, пристава зовут… С того дня я всегда подаю любому нищему. А вдруг, думаю, он решил измерить на мне предел человеческой жестокости…».

Заметим, поленился расстегивать свитку человек, которого русские люди выкупил из неволи за 25 тысяч рублей. А если бы Жуковский с Брюлловым поленились точно так же?

В дневнике Александра Блока (1912) читаем: «Сыроватая ночь, на Мойке против Новой Голландии вытянул за руку (вместе с каким-то молодым человеком) молодого матроса, который повис на парапете, собираясь топиться. Охал, потерял фуражку, проклинал какую-то «стерву». Во всяком случае, это мне чуть-чуть помогло».

То есть русскому поэту чуть-чуть помогло осознание того, что он кому-то помог, что еще один молодой человек тоже бросился спасать матроса…

Разницу ощущаете?

Когда священник говорит о том, что Шевченко отравил сознание украинства, надо иметь в виду еще и грех неблагодарности.

Мысль отца Андрея Ткачева о Шевченко как творце ложных идей перекликается со строчками Бродского о «брехне Тараса». Под брехней следует понимать как враньё, так и пустобрехство. Мотив человека, скулящего, вечно оплакивающего свою долю. «Все виноваты, кроме нас».