Особенности национальной Руины: Почему Украина расползается, но не распадётся

Последние события – после того, как депутаты Порошенко, Вакарчука и «Слуги народа» в Раде совместными усилиями  проголосовали земельный и банковский законы в угоду МВФ, – вновь оживили в украинском политикуме и экспертной среде разговоры об угрозе распада Украины. В частности, известный юрист Андрей Портнов, в прошлом один из чиновников администрации экс-президента Виктора Януковича, так прямо и написал в своем телеграм-канале, оценивая происходящее: «В стране начинается новый период — распад и расползание государства».

Одним из первых эту тенденцию и даваемые ею новые возможности «прохавал» мэр Днепропетровска Борис Филатов. Его нашумевшее недавнее интервью киевскому «Зеркалу недели» помимо всего прочего содержит весьма любопытные пассажи про желательность  передачи на места экологического контроля, возможности выбирать мировых судей, администрировать местные налоги и создавать муниципальную полицию. Мало кто обратил внимание, но по сути, это тот же самый набор полномочий, который предусмотрен минскими соглашениями для неподконтрольных сейчас районов Донбасса. То, что вызывает истерику у разномастных «патриотов» и именуется ими страшным словом «федерализация».

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Тем не менее, следует иметь в виду, что распад или развал страны и государства – это не одно и то же. И когда тот же Портнов говорит о «расползании государства», он и подобные ему эксперты имеют в виду, прежде всего, действительно реальную угрозу дисфункции административного и управленческого механизма. Когда потеряны рычаги управления регионами со стороны центра, когда в стране не действуют законы, когда никто никого не боится, а права не дают, а берут. Причем, зачастую явочным порядком.

И то, что Зеленский недавно практически официально назначил «кураторами» в разных областях Украины представителей крупного бизнеса, которых принято именовать олигархами – более чем красноречивое свидетельство того, что именно вышеописанная  или же близкая к этому ситуация сложилась сегодня на Украине. Фактически формальная «вертикаль власти» расписалась в своей неспособности дальше удерживать под контролем социально-экономическую ситуацию в регионах привычными и предусмотренными законом методами, обратившись за помощью в удержании стабильности к власти неофициальной, не прописанной ни в какой конституции.

А предложенный правительством бюджетный секвестр, в котором урезаются практически все расходы, кроме обороны и выплаты внешних долгов и изымаются у местных бюджетов в пользу центра средства на развитие, – фактически означает, что экономика в привычном смысле на Украине также прекращает свое существование, а местное самоуправление становится фикцией – с полномочиями, но без денег.

В связи с чем некоторые эксперты уже сейчас прогнозируют, что экономический кризис, помноженный на последствия коронавирусного карантина,  явочным порядком сделает реальностью более глубокую децентрализацию Украины. Именно к такой развязке ведут импотентность центральной власти и ее неспособность реагировать на вызовы момента, плюс фактическое ограбление регионов. Мысль, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и в этой истории каждый сам за себя, а Киев пускай идет лесом, будет становиться все более популярной.

На самом деле это весьма тревожный звоночек не столько для конкретно Зеленского – он уйдет, как и пришел, а именно для центра как такового. Ведь, что происходит, если разобраться? Девальвируется значимость центра. Раньше именно он распределял бюджетные потоки на места и именно это было основной скрепой административно-силовой вертикали – от Киева до самых до окраин.  Если же все ресурсы страны будут уходить в столицу и работать лишь на армию и выплату долгов, не возвращаясь в регионы, это, кроме всего прочего, будет резко снижать мотивацию местных элит к равнению на Киев, с усилением тенденции к их окукливанию подконтрольных им территорий в полноценные феодальные уделы.

А перенос намеченных на осень нынешнего года местных выборов или вообще их отмена под предлогом карантина и пандемии, о чем сейчас активно идут разговоры в верхах, могут запустить процесс суверенизации местных князьков явочным порядком – после того, как им фактически в обход конституции пролонгируют полномочия.

Тут мы подходим к другой составляющей этой темы. На самом деле, хотя украинская политкорректность построена на демонизации федерализации и связанных с нею вопросов, следует иметь в виду важное обстоятельство: то, что на Украине называют федерализацией, имеет мало общего с общепринятой мировой практикой федеративного устройства государств.

Точно так же, несмотря на то, что на Украине любят друг друга пугать перспективой распада страны, и многие этого реально боятся, на самом деле имеет место серьезная терминологическая разница. Особенно эта разница видна на примере подачи и понимания этой темы в российских СМИ и внутри самой Украины. Поэтому дальнейшее – пояснение, скорее, для россиян.

Обычно, когда российские наблюдатели говорят о распаде Украины, то имеют в виду что-то вроде Югославии. Некий архетипический образ большой страны, распавшейся на кучу маленьких. Но Украина – не Югославия. И ее гипотетический «распад» – история  совсем не про это.

Как мы знаем, Югославия в начале 90-х разделилась на враждующие моноэтнические государства, которые сразу же начали воевать друг с другом за межу. На Украине мы не видим никакого географически локализованного межнационального противостояния. А все раскалывающие местное общество острые политические, идеологические, языковые и прочие противоречия, по сути, своей являются одним большим «спором хохлов между собою», как бы они не ненавидели друг друга.

Вопреки расчетам недоброжелателей и истерикам собственных алармистов и караул-патриотов, на этой территории наблюдается не отделение от страны условных Закарпатской или Харьковской области, с образованием в их границах каких-то новых государств с претензией на международное признание и вступление в ООН, а эррозия или диффузия формально единого и унитарного государственного пространства, его расползание на массу маленьких кусочков. Игнорирующих друг друга и центральную власть де-факто,  но остающихся при этом де-юре в общих рамках.

Особенность ситуации в том, что, хотя над ратушей где-нибудь в Мукачево или в Днепропетровске будет развеваться один флаг, и местные депутаты будут петь один гимн, порядки на этих территориях  фактически будут различными. И определять их будет различие интересов контролирующих эти регионы финансово-промышленных групп и местных бюрократических группировок. Грубо говоря, в  каждой области будет свой условный «Балога» или «Кернес», которому будет плевать на всех остальных «Балог» и «Кернесов» во всех остальных областях.

Добросовестные историки не дадут соврать: Украина всегда так жила в те периоды, когда избавлялась от прямого внешнего управления и выскальзывала из системы координат империй, в состав которых входила, с их отлаженным административным аппаратом, судами, правилами игры и заведенными порядками и законами, в которых можно было найти лазейки, но которые нельзя было игнорировать совсем.

Причина такого положения дел состояла в отсутствии на этой территории собственной, а не привнесенной извне традиции централизванной государственности. Возьмем любимый современными украинскими мифологами «казацкий» 17 век. Что мы видим в это время на украинской территории? Конгломерат фактически независимых друг от друга территорий, громад, магнатских и монастырских вотчин и даже отдельных хуторов.

Так было и до Богдана Хмельницкого, и после него, в период так называемой «Руины», с которой на Украине так любят сравнивать нынешнее положение дел. С точки зрения любой нормальной государственной традиции это хаос, броуновское движение. Порой сразу по несколько гетманов  на правом и левом берегах Днепра боролись друг с дружкой за власть. Правобережный Тетеря присягал полякам, левобережный Брюховецкий – московскому царю, а какой-нибудь Дорошенко – так и вообще турецкому султану. Но, несмотря на то, чьими формальными подданными они были, фактически, на местах, они творили что хотели и управляли по своему – до тех пор, пока Петр Великий не установил фактически прямое управление из Петербурга, первый раз упразднив гетманство в 1722 году.

Но, как только внешние обстоятельства, связанные с крахом Российской империи в 1917 году позволили, традиционная украинская анархия снова вылезла наружу, и вот мы уже видим ровно такое же, как и триста лет назад  государство УНР – формально во главе с Директорией, но фактически под властью десятков и даже сотен атаманов, каждый из которых контролирует свою маленькую «холодноярскую республику» и опирается на отряды вооруженных хлопцев, верных этому атаману ровно до иссякания у него «золотого запаса».

При этом абсолютно все клянутся «Украиной», целуют сине-желтый флаг на красочных парадах и хором поют «Ще не вмерла». То есть, как и сегодня, словесная лояльность единой-неделимой и соборной украинской державе удивительным образом сочетается с желанием полновластно пановать на своем хуторе, поплевывая свысока и на соседей и на Киев с его панами-министрами и самим «головным отаманом».

Возвращаясь из глубин истории в современность, нетрудно заметить, что с поправкой на осовременившиеся декорации во многом мы видим то же самое представление, архаичные очертания которого то и дело проглядывают из-за хайтекового фасада доморощенной «державы в смартфоне».

И, тем не менее, хоть такое положение дел и вполне соответствует реальной национальной традиции, тем не менее, перспектива расползания государства вызывает серьезную озабоченность у патриотов.

Что же во всем этом такого трагичного для патриотов, спросите вы.

А дело в том, что патриот патриоту рознь. Например, патриот Вятрович инстинктивно понимает, что исчезновение централизованно управляемого из Киева государства сильно затрудняет, если не делает вообще невозможным, навязывание столь разной и лоскутной стране единого идеологического стандарта этнонациональной памяти. Теоретически, сильное централизованное государство с хорошо работающей вертикалью, действуя по уму можно за пару десятков лет превратить в одну большую Галичину. А вот рыхлую конфедерацию хуторов – сомнительно.

Тем более, что естественное по сугубо социально-экономическим причинам притяжение разных частей такой расползающейся страны к магнитным полюсам более сильных соседей никто не отменял. И речь тут не идет, как об этом любят фантазировать алармисты, что та или иная область или район станут частью Польши, Венгрии, Румынии или России. Юридически это может быть и Украина.

А вот, скажем, патриот типа небезызвестного львовского журналиста Остапа Дроздова, при определенном раскладе предпочтет относительно гомогенную в культурном, языковом и идеологическом смысле территорию большой, но разной Украине.

А есть еще патриоты типа Андрея Портнова, с унаследованной от столетий пребывания в империи совсем иной – не хуторской –  государственной традицией и представлениями о том, что такое государство и как оно должно себя вести. Эти люди действительно остро переживают происходящее, с их точки зрения то, что мы наблюдаем  сегодня – это не государство, а цирк-шапито.

Тем не менее, хотя описанное выше расползание государства на множество мелких фрагментов –  вполне реальная перспектива, она позволяет на некоторой исторической дистанции сохранить  мир и относительное спокойствие даже в условиях беспорядка. Другое дело, что Украина существует не в безвоздущном пространстве, а является, хоть и периферийной, но, тем не менее, частью глобального миропорядка и, значит, ее судьбы во многом зависят от планов реальных хозяев этого миропорядка. Но это уже тема для отдельного разговора.