Планы людоедов: Русскоязычный юго-восток хотят пустить под нож мобилизации

А вы заметили, как изменились акценты в восприятии темы новой мобилизации на Украине? Теперь она все больше воспринимается как неприятное погодное явление – мол, чему быть, того не миновать, хотя и не сильно радует. А поначалу ведь так шумели, что казалось – еще немного, и возмущенные громадяне снесут военкоматы.

Но Банковая наглядно продемонстрировала, что при всех прочих провалах пиар – это до сих пор единственный фронт, на котором баланс поражений и побед в пользу действующей украинской власти. Надо отдать должное стратегам Банковой – пар общественного недовольства был уведен в свисток довольно мастерски. Сначала людям подсунули фальшпанель в виде совсем уж зверской версии мобзакона, затем, когда на него навесили всех собак, его быстренько убрали со сцены по методу, апробированному в еврейском анекдоте про раввина и козу,  после чего взяли паузу, позволив недовольству утихнуть, а медиаповестку забить белым шумом по другим поводам.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Ну, а затем внесли новый закон – и несмотря на то, что суть почти не поменялась, народные витии шумят уже на порядок тише, а самые луженые глотки заняты другими вопросами – обсуждают, кто лучше – Залужный или Сырский. А скандальный законопроект меж тем успешно протащили через Раду в первом чтении – и сейчас готовят ко второму и окончательному. Так что скоро мышеловка захлопнется – прямо перед носом изумленных громадян. И протестовать будет уже поздно.

Впрочем, немного времени еще есть. До конца февраля комитеты Рады  будут обрабатывать более 4 тысяч депутатских поправок, а дальше все пойдет по накатанному сценарию:

«Начинаем слушания в зале, как всегда полупустом. Где те же лица будут под камеру и тик-ток ставить свои правки на голосование, и конечно, за это голосов не будет», – вангует знаток парламентской кухни Евгений Шевченко.

Но это все моменты процедурные. Когда же закон примут, возникнет вопрос другого плана – как его воплощать в жизнь. Или, говоря иначе, откуда брать те самые людские резервы, в каких количествах, и кто первый в группе риска?

Клеврет Зеленского и глава фракции «Слуга народа» в Верховной Раде Давид Арахамия  откровеннчает: мол, количественные показатели новой мобилизации напрямую зависят от размера американской военной помощи. Чем эта помощь больше, тем меньше придется поставить под ружжо украинских мужиков.

И наоборот – чем меньше смертоносного железа дадут Штаты, тем больше нужно народа загрести в ВСУ, чтобы было чем затыкать бреши в обороне.

«Если помощь будет больше, тогда коэффициент вооруженности растет и тогда вам надо меньше людей, потому что вы можете некоторые участки фронта закрывать, условно, оружием, и вам не надо столько людей», — разглагольствует Арахамия.

_{Никто еще в украинской верхушке столь откровенно не макнул громадян в циничную реальность, в которой они всего лишь пушечное мясо и дешевое дополнение к «Хаймарсам».}

Арахамия жалуется на большую нехватку военных на фронте. По его словам, есть бригады ВСУ всего с 40% комплектацией:

«Можно не делать мобилизацию и ждать, когда оккупанты прорвут фронт. И потом хоть миллион человек отправляй, будет поздно. Мы уже с ноября прошлого года хотим провести пополнение боеспособности бригад. И это не потому, что все погибли, а из-за необходимости ротации», — утверждает клеврет Зеленского.

Есть и географический аргумент, напрямую связанный с демографией.  Дело в том, что на западе страны и до войны с мужчинами было негусто – во многих селах того же Прикарпатья или Закарпатья оставались одни старики и женщины с детьми – кормильцы разбежались по Европе на заработки.

Иное дело – демографическая житница Украины – ее наиболее густонаселенный юго-восток с его городами –милионниками типа Одессы, Днепропетровска или Харькова. Сюда же Николаев, Запорожье и в какой-то мере столица Киев. Даже с учетом волны беженцев после начала СВО именно тут все еще сосредоточена основная масса тех, кто по формальным признакам подпадает под новый закон и при этом не успел удрать из страны или откупиться.

Этих людей периодически пугают перспективами «поголовной мобилизации». С одной стороны, верится с трудом – ну не могут же и правда «загрести» всех.  Но с другой, глядя на происходящее и просматривая шок-контент от украинских военкоматов с облавами на улицах, в транспорте и далее везде, даже в самые устойчивые и скептические мозги закрадывается предательская мысль, что нет дыма без огня. В любом случае социального оптимизма такие слухи не добавляют.

К тому же у такой постановки вопроса – про мобилизацию жителей юго-восточных промышленных мегаполисов – есть и свой довольно логичный «обоснуй».

_{Плюсом именно этого человеческого материала является не до конца утраченная  более высокая техническая грамотность и обучаемость, являющаяся следствием структуры занятости, в которой высок удельный вес высокотехнологичных промышленных предприятий. Их технически грамотным бывшим работникам легче даётся работа со сложной боевой техникой и решение вопросов инженерного профиля. Людей от сохи или бывших трактористов можно посадить за руль БМП, но вот сложную западную технику уже не доверишь – нужно учиться, учиться и еще раз учиться.}

Причем, – об этом уже открыто говорят в западной прессе – в этот раз под нож придется пустить призывную молодежь, которую всеми правдами и неправдами берегли до последнего, утилизируя в контрнаступлении возрастных украинцев.

Дабы не быть голословными, процитируем New York Times:

«Снижение призывного возраста (с марта) позволит ввести в бой больше здоровых и крепких солдат, но будет означать долговременные риски для поддержания численности украинского населения, если учитывать демографическую ситуацию. Как и в большинстве постсоветских республик, на Украине очень мало двадцатилетней молодежи.

Причина – в резком падении рождаемости из-за экономического кризиса 90х. В результате сорокалетних мужчин в стране теперь в три раза больше, чем двадцатилетних. Мобилизация двадцатилетних грозит снижением числа детей у этого и без того небольшого поколения украинцев, что, в свою очередь, приведет к сокращению числа мужчин, способных работать и нести службу. То есть поставит под угрозу безопасность и экономику Украины».

Несложно предположить, какая перспектива через 20-30 лет лет вырисовывается для второго по численности народа бывшего СССР и пока еще занимаемой им территории.

Есть в этой мобилизационной истории и второе дно, о котором говорят мало и не очень охотно по причине неполиткорректности этой темы. Хотя некоторые свидетельства людоедской стратегии появляются даже на сайтах бежавших на Запад либералов, предавших Родину и перешедших на сторону бандеровского режима.

Дело в том, что утилизация «лишнего» населения русскоязычного пояса позволит в перспективе выровнять так беспокоящий «нациестроителей» перекос – удельный вес украиноязычных в стране подрастет, делая ее еще более гомогенной и избавляя от необходимости в будущем принятия каких-то драконовских мер типа нынешнего языкового закона и практики его правоприменения. Логика довольно людоедская, но работающая: меньше русофонов – меньше необходимости кого-то заставлять. В перспективе «шпрехенфюреры» вообще могут остаться без работы – к вящей радости правозащитников.

_{К тому же, выкашивая демографический потенциал юго-востока киевские власти решают еще и электоральную задачу на вырост – после такого даже в теории никакие «русскоязычные» политпроекты в стране не поднимутся, а деление Украины на западную и восточную окончательно уйдет в прошлое. Как и понятие «протестного востока».}

Протест последнего на долгие годы, а может и десятилетия будет искусственно направлен в сторону России. Ведь именно в борьбе с ней полягут сотни тысяч мужиков из Харькова, Одессы или Запорожья.

Как видим, даже такая казалось бы чисто военная задача, как мобилизация, на самом деле многоаспектна и может выступать как социоинженерный проект с замахом на долгосрочную перспективу. Правда, учитывая характер поставленных целей, лучше бы у их постановщиков ничего не получилось.