Своих не бросаем? Считать ли русских учителей на Харьковщине оптической иллюзией

Возвращаясь к оставлению российскими войсками Харьковщины, стоит отметить, что наиболее неприятный, и я бы даже сказал, гадкий осадок оставило даже не само военное поражение, а реакция государственной машины, чиновничьего и политического класса. Их равнодушие к судьбам тысяч людей, поверивших России, доверившихся России и заложивших на победу России свои личные жизненные планы.

И дело не только в брошенном на произвол СБУ населении Балаклеи, Изюма, Купянска, Волчанска и еще десятков городов и сел. Не только в том позорном обстоятельстве, что отступая, россияне не смогли толком эвакуировать даже ими же созданные местные администрации и органы правопорядка. Хотя и это досадно и обидно.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Наиболее ярко и выпукло ситуация проявилась в том циничном пинг-понге, который устроили российские чиновники вокруг судьбы брошенных на Харьковщине учителей. С одной стороны украинцы уже сообщают о задержаниях и арестах педагогов, работавших по российским программам. С другой стороны российское министерство просвещение в лице своего министра Олега Кравцова вяло отнекивается, мол, на Харьковщине нет учителей из России, а раз так, то и беспокоиться не о чем. При этом на просьбы дать отчет по цифрам – сколько учителей заезжало на оставленные города в последний месяц, сколько выехало назад, ответа как не было, так и нет.

И ведь речь идет не только об учителях, но и о множестве других гражданских специалистов из России, брошенных на территорию гуманитарной катастрофы помогать налаживать там мирную жизнь.

«Неизвестно, сколько россиян арестованы СБУ на оставленных нами территориях в Харьковской области. Это учителя, строители, врачи, энергетики, дорожники и гуманитарии. А их там много было. Войска вышли организованно – это военная история. А с гражданскими иначе. У них нет системы оповещения, нет транспорта, нет даже понимания опасно или нет оставаться.

Мы должны знать, что с ними, сколько их было, сколько вернулось в Россию, сколько без вести пропали. Надо обнародовать эти данные и привлекать международные гуманитарные организации и спасать их. Это наши соотечественники, поверившие в идею, но не державшие в руках оружие», – справедливо указывает политолог Марат Баширов.

Но дело даже не в этом, хотя и в этом тоже. Главное – что в этой странной дискуссии об «учителях из России» как-то так само собой вышло, что российские чиновники поделили русских на сорта – не хуже, чем их делили при Украине.

_{Ведь, если вдуматься: что значит «там нет учителей из России»? А местные учителя русских школ, работавшие с российским Минпросом, – это кто? Какие-то нерусские что ли? Или Харьковщина – это не Россия? Может, шедшие полгода разговоры чиновников о том, что это «русская земля» нам просто привиделись – вместе с презентованным пару месяцев назад «правильным» русским гербом области? И что же это тогда получается – в случае военного оставления русская земля моментально перестает быть русской?}

По этой логике они – граждане Украины, а, значит, можно легко спихнуть с себя ответственность за их дальнейшую судьбу? Мол, пускай Украина с ними и разбирается, а с нас спрос какой? Но в том-то и дело, что спрос не просто «какой-то», а основной.

_{Потому что на освобожденных Россией территориях Харьковщины нет никаких граждан Украины. Есть люди с украинскими паспортами, часть которых уже приняла российское гражданство, часть стояла в очереди на получение, еще часть собиралась принять гражданство, как только станет чуть поспокойнее. Всех этих людей уверяли что «Россия тут навсегда», готовили к участию в референдуме о присоединении к России. То есть, рассматривали как будущих без пяти минут россиян.}

Но это формально, а фактически люди уже жили в российской реальности, пускай и прифронтовой. И вправе были рассчитывать на отношение к себе как к россиянам живущим в Белгороде или в Москве. В конце концов, выражаясь словами Сент-Экзюпери, мы же в ответе за тех, кого приручили, или уже нет?

_{И вот теперь им внятно сказали: извините, не получилось. Считайте себя снова украинцами. Что это, как не удивительная нравственная глухота, помноженная на отсутствие элементарной национальной солидарности? Получается, как надо отчет о подготовке к референдуму или к открытию учебного года писать, так эти учителя – «наши». А как зашла речь о том, чтобы их спасать от расправы врага – так уже вроде как и не наши. Как в анекдоте – тут считаем, а тут рыбу заворачиваем.}

Что интересно, в отличие от российских чиновников, украинские власти все понимают правильно- раз работали по российской программе, значит – «российские учителя.

_{А ведь на это непотребство внимательно смотрят жители все еще подконтрольных РФ Херсонской и Запорожской областей. Смотрят и мотают на ус. Что они должны думать, глядя на происходящее? Понятно, что о референдумах там придется забыть. Как минимум – до серьезного перелома на фронте в пользу России, если он в таких обстоятельствах еще возможен. Но по любому такое отношение к людям с российскими паспортами или к тем, кто стоит за ними в очереди, как к каким-то «недороссиянам» по сравнению с жителями материковой России не прибавляет лояльности у потенциальных граждан. Наоборот – дает понять, что случись что, Россия за них не впишется, российские чиновники моментально забудут и открестятся, а сами они снова станут «украинцами».}

Такое отношение разительно контрастирует с политикой украинского режима в отношении своих граждан. Да, там построено общество апартеида, в котором националисты, майдановцы, волонтеры-активисты-атошники и прочая тероборона – соль и пупы земли, белая кость и люди первого сорта. В отличие от по умолчанию подозреваемых в измене «ватников», мнение которых государство не интересует по определению и в процессе принятия решений не учитывается.

_{Однако по отношению к «своим» украинское государство предельно чутко. Достаточно примеров того, как на вызволение попавшего в беду за рубежом какого-нибудь «побратима» типа небезызвестного Виталия Маркива работала вся без изъятий государственная машина – от президента, правительства и МИД до МВД, Минюста и пропаганды.}

Тратились бюджетные деньги на адвокатов, делались резкие заявления от высших чинов, шли на обострение и портили отношения с соседними странами, а СМИ раздували до небес культ личности каждого такого персонажа, делая из них героев нации и ролевые модели для каждого.

Активисты устраивали флешмобы под посольствами с требованиями «освободить наших хлопцев», телевидение показывало об этом сюжеты, а кинематографисты снимали фильмы-агитки. А после всего, таки добившись всем миром своего и заполучив «побратима» обратно, ему устраивали в Киеве торжественную встречу с цветами, оркестром, прямой трансляцией по ТВ и президентом с министрами на побегушках.

_{И так было во всех ста процентах случаев. Будь то Савченко, Сенцов, Маркив или десятки других пленных или просто «нужных» и «своих» людей. В то время как о томившихся годами в украинских тюрьмах российских активистах типа позабытого уже Евгения Мефедова в самой России никто кроме узкого патриотического сообщества не знал.}

Единственное исключение – журналист Кирилл Вышинский. Впрочем, исключение это непоказательное. За него «вписалась» лишь ограниченная часть медийки – в основном, государственной, и все те же патриоты в соцсетях. Государственной же машине в целом его судьба была по барабану. Во всяком случае, я не помню такого, чтобы каждый рабочий день российского МИЛ начинался с обращенного к Киеву вопроса «Когда вы отпустите Кирилла Вышинского?». Что было – так это несколько ритуальных отписок и пара брифингов, не более того.

_{Так же, как никто не встречал с цветами и салютом по тихому обменянных после месяцев в украинской тюрьме и позорного судилища в Киеве российских военных Александрова и Ерофеева. Вы, небось, уже и забыли про таких? А вот Украина про своих маркивых и сенцовых помнит.}

_{К сожалению, сегодняшнее российское государство в минимальной степени наделено таким качеством, как национальная солидарность. Чего бы это не касалось – судимых ли в Латвии российских активистов (ах, они опять какие-то неправильные, паспортов у них нет) или сторонников России в Казахстане (Тайчибеков), или этих харьковских учителей, которые оказались русскими второго сорта, потому что Родина-мать встречает не по национальности, а по паспорту.}

В таких условиях странно надеяться на приращение земель, воссоединение русского народа и прочую пафосность в стиле «Русский русскому помоги». Пока что спасение русских утопающих – дело их самих.