Украинская молодежь опровергла Цоя: не хочет воевать и не верит в победу

Еще один раскол в украинском обществе – на этот раз поколенческий, по линии отношения к перспективам идущей сейчас войны, выявили обнародованные на днях результаты свежего совместного майского опроса украинской социологической группы Рейтинг и Carnegie Endowment for International Peace (CEIP).

Социологи опросили две тысячи человек, живущих на подконтрольных Киеву территориях вскоре после потери Авдеевки – в период острой нехватки боеприпасов у ВСУ и в самом начале масштабной российской кампании по бомбардировке украинской энергетики. По словам организаторов опроса, это одна из самых глубоких кампаний по изучению общественного мнения за период с начала войны.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

На середине третьего года боевых действий только 31% молодых (18-25 лет) украинцев верит, что Украина «уже побеждает в войне». Только 40% молодых считают, что Украина должна воевать за «максимум Зеленского» – то есть «до границ 1991 года». И меньше половины украинской молодежи считает, что Украина «не должна вести переговоры с Россией». То, что закавычено – это предложенные интервьюерами респондентам формулировки ответов.

Полностью противоположные тенденции – у старшего (60+лет) поколения украинцев. Это весьма интересный феномен, опровергающий расхожие априорные максимы о том, что наиболее воинственными возрастными группами по обе стороны линии фронта являются те, кто почти или совсем не помнит совместного советского прошлого и не отягощен соответствующим личным жизненным бэкграундом.

_{Есть несколько версий того, почему «в среднем по палате» украинские старики более непримиримы. Базовое допущение состоит в том, что именно старшее поколение составляет сейчас костяк аудитории украинского телевизора. В первую очередь, имея в виду пропагандистский телемарафон.}

А значит, именно эти люди в группе риска, они чаще и интенсивнее других подвержены влиянию пропагандистских смыслов, формируемых телемарафоном, а какие они – всем прекрасно известно.

Наконец, стоит принять во внимание еще и такой момент, как идущая сейчас и крайне непопулярная среди украинцев мобилизация. Расхожая фраза о том, что «война – дело молодых» приобретает в нынешней Украине особый смысл и звучание. Действительно, если посмотреть на большинство войн в истории, гибли на их фронтах как раз юнцы, подбадриваемые воинственными патриотическими кличами старшего поколения.

_{Нынешняя украинская война, на первый взгляд, отличается от этого шаблона. До последнего времени самый высокий риск погибнуть в ней имели люди от 30 и выше. В какой-то мере это было психологически успокаивающим фактором для самых молодых.}

И хотя на практике, если верить мобилизационной статистике последних лет, молодежь от 18 до 25 и не была на острие (куда более чаще на фронт попадали средние поколения), а молодежь власти старались по максимуму беречь, оттягивая бросание этого ресурса в топку войны как можно дольше, тем не менее, у многих сейчас есть ощущение, что время таких полумер на исходе.

_{А это значит, что в головах у многих уже отчетливо мигает красный маячок опасности: скоро придут за мной… А вести с фронта и общая атмосфера  не способствуют росту ура-патриотических и милитаристских настроений. Новым «моральным героем» пока еще не большинства, но уже социологически значимой части общества стал не «воин-защитник на передовой», а пресловутый, демонизируемый пропагандой «ухилянт».}

Про него слагают и поют в соцсетях песни, в его честь проводят сетевые флешмобы. В какой-то степени это настроение стало новой модой с отчетливым душком фрондерства, восходящим, хотя и опасным в плане возможных последствий для своих выразителей, трендом.

_{Важная для понимания всего остального оговорка состоит в том, что в любую эпоху  и в любом уголке мира большинство населения не выражает готовности умирать на поле боя за какие угодно светлые идеалы. Добровольная и массовая жертвенность – говоря гумилевским языком – свойство пассионариев. А пассионарии в любом обществе это большее или меньшее по размеру, но все-таки меньшинство.}

Практика двух с половиной лет войны показала, что в относительных величинах количество таких пассионариев на Украине больше, чем почти в любой из стран Европы, в которую она стремится. Так что причин стыдиться за свое общество в этом плане у украинцев нет. Эта история – не про храбрость, а про другое.

И нынешний всплеск «уклонизма» – вовсе не свидетельство какой-то повальной трусости или недостаточного патриотизма украинцев. Это явление по большей части реактивное, вызванное исчерпанием того резервуара, из которого ранее ВСУ черпали идейно мотивированных добровольцев.

Идущие с фронта каждый день похоронки лучше любых слов говорят о постепенном «стачивании» и вымывании этого потенциала А тот человеческий материал, который идет на смену – он совсем другой. В первую очередь, в плане мотивации.

Подпитывают рост удельного веса скептиков среди украинской молодежи и понижение возраста мобилизации с 27 до 25 лет, и постоянно идущие разговоры о том, что скоро пойдут под нож даже 17-летние.  Не добавляет оптимизма и наскок властей на казавшийся ранее надежным щитом от призыва в армию статус студента.

_{Вот отсюда, пожалуй, и растут ноги тех цифр, с которых мы начали этот разговор.}

При этом, когда всем опрошенным украинцам без различия возрастных групп задают простой вопрос, предполагающий столь же простой и односложный ответ «да/нет» (например, должна ли Украина вести переговоры с РФ), целых 43% отвечают, что  должна.

И эти общественные настроения вступают во все больший конфликт с непримиримой упоротостью украинской власти и ее наиболее агрессивных групп поддержки.

В целом, согласно опросу «Рейтинга» и Фонда Карнеги за международный мир, почти половина украинцев считает, что война в том виде, как она сейчас ведется, зашла в тупик. Почти половина украинцев солидарны с бывшим главкомом ВСУ Валерием Залужным, который еще прошлой осенью охарактеризовал положение дел на фронте аналогичным образом. Сложная ситуация на фронте заставляет жителей Украины признать, что в данный момент их страна не может взять верх над Россией.

Наиболее трезвый взгляд на военную ситуацию демонстрируют те, кто сам побывал на фронте. Служившие в ВСУ украинцы меньше всех верят в то, что Украина выигрывает войну (32%), но при этом, что важно, такой реализм не подрывает решимость многих сражаться до конца, каким бы они ни был.

С тех пор ситуация стала только хуже: Украина почти на пять месяцев лишилась военной поддержки США, российские войска заняли некоторые территории в Донбассе,  потерянные в ходе неудачного контрнаступления ВСУ в прошлом году, а в мае пошли в наступление на Харьковщине. И хотя сейчас линия фронта более-менее, снова стабилизировалась благодаря возобновившимся поставкам американского оружия, все равно тенденция для ВСУ неблагоприятная.

_{Основной вопрос сегодня такой: какая из двух тенденций победит и что продержится дольше – боевой дух среди воюющих или в тылу. Дело в том, что и там, и там шансы примерно одинаковы. В пользу фронта играет то обстоятельство, что воюющие меньше подвержены бравурной шапкозакидательской пропаганде и видят реальность такой, какая она есть, без прикрас.}

С другой стороны, хотя люди в тылу в большей степени подвержены излучению пропаганды – благодаря своей удаленности от фронта и реального положения дел – тем не менее, это компенсируется «догоняющей» их сознание реальностью той же мобилизации. Наглядные для всех обстоятельства, при которых соотечественники попадают в армейские ряды, совсем не вдохновляют на позитивные прогнозы.

И тем не менее, определенный запас прочности у нынешнего, тающего милитаристского консенсуса в украинском обществе есть. Несмотря на растущий пессимизм и скептицизм молодежи,  67%  респондентов всех возрастных групп все еще считают, что воевать нужно до восстановления территориальной целостности в границах 1991 года и не готовы вести переговоры с Москвой, исходя из, как это формулируют в Кремле, «текущих реалий на земле».

И хотя это самые низкие цифры за все время войны, «средняя температура по украинской палате» все еще не упала до значений, делающих мирно-переговорный сценарий безальтернативным. Украина все еще слишком перегрета максималистскими ожиданиями, передоз которыми столь силен, что выводиться из общественного организма путем «жесткого приземления» будет еще довольно долго.