«Волынский вопрос» живее всех живых: у Туска снова назвали его преградой на пути Украины в ЕС

Украина не станет членом Европейского Союза, если не будет решен «Волынский вопрос». Об этом в эфире польского телеканала Polsat News заявил министр национальной обороны Польши Владислав Косиняк-Камиш.

Польский министр подчеркнул, что его страна «поддерживает Украину настолько, насколько это возможно». Более того, по мнению министра «конец войны против России означает только победу Украины» и никаких других вариантов Варшава для себя просто не рассматривает.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

«Любой другой вариант остается для Польши прямой угрозой войны. Именно здесь на кону стоит вопрос безопасности Польши и Европы», – цитирует Косыняка-Камиша Polsat News.

Однако в отношениях между двумя странами, по словам министра «не все идеально» из-за «нерешенных исторических вопросов».

«Без решения Волынского вопроса не будет вступления Украины в Европейский Союз», — сказал он. Что именно он имеет в виду под «решением», министр не уточнил, однако уверен, что по этому вопросу Варшава «должна поставить Киеву ультиматум».

А между тем именно в этой детали кроется тот самый «дьявол», который и не дает Киеву до конца нормализовать отношения с западным соседом.

_{Потому что в том виде, как он подается сейчас отдельными польскими политиками, то есть, без четкого алгоритма конкретных действий со стороны Киева, которые могли бы этот вопрос навсегда закрыть,  «Волынский вопрос» выглядит просто как изящный формальный предлог по заморозке дальнейшего пути Украины в ЕС.}

При Петре Порошенко Киев уже предпринимал определенные шаги по замирению с Варшавой в этом вопросе. Именно тогда польский Сейм, в котором доминировали правые силы, принял документ, именующий события 1943 года на Волыни «геноцидом» местного польского населения и прямо указал на то, кого именно Польша считает виновником –  Организацию Украинских националистов и ее боевые отряды из Украинской Повстанческой армии.

За обеими организациями, кстати тянется мутный шлейф коллаборации с гитлеровским Третьим Рейхом, оккупировавшим в те годы Украину.

Однако при Порошенко так и не удалось поставить точку в этом вопросе, примирив польский и украинский дискурсы. Те формальные жесты сочувствия жертвам и осуждения насилия семидесятилетней давности, которые выдавили из себя киевские официалы, вкупе с несколькими религиозными церемониями памяти жертв, не удовлетворили «ястребов» в Варшаве.

_{В то же время официальный Киев так и не смог найти в себе силы в жесткой форме осудить ОУН и УПА за этнические чистки, возложив на них всю вину, ведь это означало бы не только пойти против уже украинских “ястребов”, но и подрубить на корню собственную политику памяти, центральным пунктом которой являлась как раз глорификация националистических формирований середины 20 века.}.В общем, спрятаться за гладкими компромиссными формулировками тогда не удалось.

По сути, Киев стал заложником взятой им после второго майдана на вооружение парадигмы, деконструкция которой означала бы полное пропагандистское разоружение украинской власти.

Смена власти в Варшаве с консерваторов из ПиС на леволибералов из «Гражданского договора» Туска дала шанс на то, что острота данного вопроса снизится, ведь для польских либералов «Волынский вопрос» никогда не был настолько значимым и приоритетным.

Однако, вопрос Волыни снова актуализировал младший коалиционный партнер Туска – тот самый министр обороны Косиняк-Камиш, представляющий более правую и консервативную Польскую народную партию. И вот уже для нее этот вопрос куда более важен, чем для Туска.

_{Получается парадоксальный замкнутый круг: украинская евроинтеграция зависит от правительства Туска, а само правительство Туска зависит от голосов «народников», которым важно положительное для Польши решение «Волынского вопроса. Мнение и позиция самой Украины в этом уравнении вообще не предусмотрены.}

К тому же за кадром остаются более мелкие вопросы историографического характера. Например, украинские историки настаивают, что резня на Волыни носила взаимный характер. А ее участником с польской стороны была Армия Крайова, чьи действия польские историки называют чисто оборонительными и ответными.

И самое главное – Украина, по сути, оказалась перед выбором. И Польша и Москва требуют от нее «денацификации» в плане осуждения политической практики ОУН середины 20 века. С той лишь разницей, что за денацификацией в польском варианте маячит морковка евроинтеграции.

Интересно, что выберет Киев?