Севастополь, первым подняв восстание, спас остальной Крым, – участники Русской весны

Севастополь, Март 11 (ПолитНавигатор, Александр Кононов) – Севастополь, первым поднявшись на массовый митинг 23 февраля 2014 года, спас остальной Крым от неизбежной мясорубки, которую бы спровоцировали новые украинские власти.

Так считают простые участники событий Русской весны, опрошенные корреспондентом “ПолитНавигатора”.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор – Крым» в Facebook, Одноклассниках или Вконтакте

В пророссийском движении Севастополя долгие годы ведущую роль координации играл самый популярный городской Интернет-форум Sevastopol.info. Он стал главной площадкой коммуникации еще задолго до появления социальных сетей, вспоминает модератор раздела “Политика” Константин Заруднев.

Сам он еще в 2008 году попал в “черные списки” на Украине, подняв движение за защиту Графской пристани, что в итоге вылилось в столкновения горожан с украинскими военными.

Впоследствии Заруднев публично сжег свой украинский паспорт, протестуя против указов Ющенко о героизации Бандеры и Шухевича.

«Всё это начиналось в 2000-х. В городе вообще не было никакой информационной площадки. Все СМИ были ангажированы, с потрохами куплены либо Киевом, либо коммерсантами. Когда появился севастопольский форум, то на нем нашли себя очень многие люди. Потом они объединились, проводили много совместных акций. Sevastopol.info стал самым крупным форумом Юго-Востока Украины. У нас география участников от Нью-Йорка до Владивостока и от Владивостока до Парижа», – вспоминает Заруднев.

«Во время Русской весны я был замкомандира «Рубежа» и самое запоминающееся — это, конечно, захваты частей и кораблей вооруженных сил Украины. Ну и, к сожалению, самое неприятное впечатление во всех этих событиях для меня была полная дезорганизованность правоохранительных органов. Если «Беркут» понятно — как-то сразу и на Чонгар поехал Крым защищать, то вот обычная патрульная постовая служба — ну не знают, что делать. Сидят в машине, доставляешь грабителя, а они его отвозят за километр и выпускают. А грабителя с поличным, с изъятием у него похищенных вещей. А они его за углом отпускают. Вот это не понравилось», – продолжает активист.

«Всё было бы намного хуже, потому что, конечно, “Вежливые люди” нам очень помогли. Если бы их не было, то, конечно, была бы мясорубка. Киев всегда с большим недоверием, подозрением относился к севастопольцам. Мы всегда воспринимались как москали, как потенциальные враги, поэтому сейчас здесь была бы точно такая же мясорубка как в Донецке, Луганске”, – рассуждает Заруднев.

По его мнению, Донбасс впоследствии не проявил такого сплочения, как севастопольцы и крымчане.

“В Севастополе тут практически все вышли на улицу голосовать, очередь стояла. У них там в крупных городах в континентальной Украине — да, а в небольших — там очень много смешанных семей, которые сейчас по разные стороны окопов. Ну, у нас таких бы очень быстро порвали на мелкие кусочки, а в Донецке и в Луганске многие бы “вежливым людям” стреляли бы в спину», – считает Константин.

«Мы всегда были первыми, всегда первыми были во всех этих событиях. Мы всегда были источником головной боли для Киева», – еще раз добавляет он.

Елена Варинова также принимала участие в событиях Русской весны в составе дружины «Рубеж». С корреспондентом “ПолитНавигатора” она беседует возле бомбоубежища на площади Суворова. Год назад оно служило центральным складом для гуманитарной помощи, руководила им как раз Варинова. Она развозила медикаменты по блокпостам, была в решающие дни возле администрации и на площади Нахимова. Специальным рейсом одной из старших ездила в Симферополь в составе группы автобусов.

Варинова вспоминает, что события на Майдане сразу затронули их семью. На Грушевского стоял её зять – офицер внутренних войск.

«Три месяца этого ужаса не забыть никогда. Веб-камеры на компьютере мы не выключали. Дочь поседела. Внучка вообще не понимала, что происходит. Весь ужас начался, конечно, с этого. Любому здравомыслящему человеку было понятно, что с Майдана идет фашизм. Но было плохо понятно, как город-герой Киев дошел до этого, и почему жители такого героического города, в общем-то, и кормили, и поили всех стоящих на Майдане. Эти портреты Бандеры, факельные шествия, свастика – всё это было, конечно, кошмаром».

«Мы были единственным городом на тот момент на Украине, который вот так 22 февраля встретил своих силовиков. Больше нигде так не встречали – цветами, хлебом, солью. Для силовиков это был переломный момент, потому что три месяца простоять, видя весь этот ужас и не зная, как тебя здесь жители встретят, потому что уже видели, как ставили на колени. Увидев севастопольцев, силовики воспряли духом, поэтому наш «Беркут» и оказался через сутки на Перекопе. В общем, если бы не они, нам было бы очень и очень тяжело».

“Когда мы 26 февраля повезли автобусы в Симферополь, потому что у нас попросили помощи, то ехать мы не хотели. Страшно было оставлять город. Тем не менее, поехали. На площади Нахимова собрали людей, рассадили в три автобуса. Остальные сами добирались машинами, электричками. Мы там тогда попали на страшную бойню, и нас очень поразило равнодушие симферопольцев. И на митинге, и после митинга. Домой мы возвращались в состоянии удрученном, и в автобусе говорили о том, что, раз не поднимается Крым, значит, Севастополь будет отстаивать себя один. Как бы пафосно не звучало, но настрой был такой, что будем грызть горло, но сюда никого не пустим. Такое настроение было.

Мы доехали до Верхнесадового. Когда мы ехали в ту сторону, там только начинали ставить блокпост. Стояли бетонные блоки. А когда мы возвращались обратно, там уже стоял то ли БТР, то ли что-то вот такое военное. Все закричали водителям «остановитесь». Народ выскочил – мужчины, женщины. БТР обнимали, целовали. Вот это уже была наша земля. Мы были у себя в городе, и это придавало какую-то силу».

«Если у нас дети с родителями на блокпостах стояли, то как можно говорить, что всё бы сложилось как-то по-другому. Но если бы оно, вдруг, и сложилось, хотя представить такого невозможно… Дело в том, что наша местность не единожды нас спасала. Она спасала нас в Крымскую войну, несмотря на то, что Севастополь оставили. Она спасала нас в Отечественную войну. Каждая высота у нас господствующая. На каждой высоте можно было ставить оружие, сажать снайперов и, в общем-то, Манштейн здесь зубы обломал очень здорово в 41-м. Поэтому всё равно сложилось бы так, как сложилось. Всё равно мы бы не отдали свой город. Мы не зря 23 года боролись».

Надежда Субботина в качестве гражданской активистки часто бывала на блокпостах. Вспоминает, что временами бывало страшно, однако была уверенность в том, что другого пути для Севастополя — больше не существует.

«23-го состоялся митинг Народная воля, и 24-го, если я не ошибаюсь, Ночные волки поставили блоки на въезде в город. Ну, и сразу мы решили, кто же будет там стоять. Знакомые мужчины, муж в том числе, поехали на блокпосты, каждый себе выбрал свой, который ближе по сердцу был, и там остановились. Учитывая то, что людей было мало, немногие об этом знали, что вообще происходит в городе. Ну, митинг и митинг, а дальше мало кто выезжал за пределы города. И учитывая, что была плохая погодная обстановка, очень было холодно, дожди шли, и есть было нечего. Обзванивали людей — сначала знакомых, потом уже вышли на севастопольский форум, создали тему – помогите блокпостам. А дальше уже координировали работу, работали с блокпостами с командирами и помогали им и продуктами, и всем чем нужно. Где-то песок нужен был, где-то щебенка, где-то дрова. Ну, такое по мелочи. Ну и ездили развозили всё это по ночам».

«Когда стояли блокпосты, а мы часто находились на них, приезжали, разговаривали с ребятами — никто еще не знал, что нас поддержит Россия, т.е. люди встали, не думая, что произойдет завтра. Ситуация была напряженная, и любая вспышка, провокация — была бы соответствующая реакция. Как-то ночью я приехала на один из блокпостов и застала такую картину, что при нападении или какой-то внештатной ситуации выбрасывались ежи, зажигалась горючая смесь. Я испугалась жутко, спряталась с ребенком за машину. Он не хотел сидеть дома, ему 8 лет. Ну, оказалось, что это тренировка. Ну, я-то об этом не знала, поэтому и было страшно. Т.е. ребята были готовы на все 100% в случае прорыва какого-то».

«Мне кажется, что все было бы то же самое, как в Донбассе сейчас происходит. Народ все равно восстал бы и не пустил. Даже, если бы пустили, как на Юго-Востоке войска, народ бы партизанил, устраивал бы диверсии, потому что большая часть севастопольцев была за Россию, и они бы отстояли город 100%. Другого сценария даже не рассматривали. По-другому просто быть не могло. Все жители участвовали. Даже бабушки несли все самое последнее, ездили на блокпосты. Люди находили возможность, бросали работу или днем работать, ночью стоять. Те, кто на блокпостах стоял — это вообще отдельная категория людей, которым, на самом деле, можно доверить сегодняшний настоящий Севастополь».

«Были трепетные моменты, когда мы увидели колонны техники, уже появились “Вежливые люди” 27-го числа, мы видели, что всё — уже есть подмога. Дальше обратной дороги нет и по-другому быть не может. Мы будем в России».