Фильм «Праздник». Гангрена в рамках приличия

2 января состоялась официальная премьера скандального фильма «Праздник». Поскольку картина не получила прокатного удостоверения, фильм был выложен в YouTube, на канале режиссёра фильма Красовского. Сам Красовский уверяет, что это не его лишили прокатного удостоверения, а он сам гордо от него отказался.

Скандал вокруг «Праздника» разгорелся сразу же, как только в прессу просочилась информация, что фильм выйдет в жанре чёрной комедии,  события которой происходят в блокадном Ленинграде. В результате, Красовский лишился финансирования и был вынужден собирать деньги на своё абортное детище методом попрошайничества, называемого теперь модным иностранным словечком «краудфандинг».

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Красовскому удалось наскрести от щедрот поклонников и целевой аудитории жалкие 100 тыс рублей, хотя, как сообщается, съёмки обошлись в 3,5 миллиона.

По факту, «Праздник» – это телеспектакль, снятый в декорациях одной квартиры.

Краткое содержание фильма.

Зажиточная семья микробиолога Воскресенского (Ян Цапник), работающего в шибко секретной лаборатории, разрабатывающей бактериологическое оружие, готовится к встрече нового, 1942-го года. Супруга учёного (Алёна Бабенко) в это время страшно озадачена двумя проблемами: как почистить и выпотрошить пайковую курицу в отсутствие прислуги, и когда, наконец, покакает их старая бабушка.

Метания дамы прерывает появление сына (Павел Табаков) с девушкой-блокадницей (Ася Чистякова), с которой тот познакомился в бомбоубежище. С этой минуты профессорская жена теряет покой и принимается лихорадочно придумывать истории, чтобы оправдать в глазах голодной гостьи изобилие их новогоднего стола.

Профессор в это время раздумывает, как ему поступить с бездарным лаборантом, с которым встречается его дочь.

Вскоре появляется и дочь (Анфиса Черных), находящаяся в конфликте с родителями из-за своего избранника-лаборанта. В качестве мести девушка приглашает на Новый год уклоняющегося от фронта афериста (Тимофей Трибунцев), представив его, как будущего мужа и конструктора оборонных сооружений, потерявшего ногу на войне.

В разгар встречи Нового года наступает «момент истины», когда девушка-блокадница оказывается воровкой, использующей сына Воскресенских «с целью пожрать», а профессорская жена перестаёт кривляться и переходит в наступление «всё это добро нам дал товарищ Сталин».

Финальным аккордом становится новость, о том, что бездарный лаборант профессора Воскресенского является немецким шпионом, похитившим секретные разработки из лаборатории, а дочь профессора стала невольной соучастницей, передав шпиону папины ключи. Под занавес авторы фильма разрушают драму развязкой, которую они, по-видимому, считают до чёртиков оригинальной и комичной.

Сам Красовский утверждает, что сюжет и герои фильма полностью выдуманы. И тут с ним трудно спорить. Сюжет фильма состоит из одних натяжек, а личности героев так и хочется охарактеризовать бессмертным «дурилки картонные».

Режиссёру и сценаристам невдомёк, что действующая секретная биологическую лабораторию на окраине  блокадного города выглядит верхом идиотизма. Семья профессора живёт за чертой Ленинграда, в доме, куда их переселил НКВД в целях безопасности. При этом, дом никак не охраняется и проникнуть в него может любой посторонний. Вдобавок, сценаристы и режиссёр понятия не имеют о режиме безопасности важных объектов, раз считают, что стать сотрудником сверхсекретного учреждения способен человек с липовым дипломом, не способный отличить бактерию от вируса, а ключи от лаборатории со штаммами вирусов служба охраны великодушно доверит любому интеллектуальному тюфяку.

К тому же, Красовский элементарно не представляет себе, в какие оргвыводы могло вылиться использование служебной машины с шофёром семьёй профессора в личных целях.

Но главное вовсе не это. Авторы фильма выставляют главных героев озверевшими обывателями, вынужденными стесняться своих пайков, одежд и хорошо натопленной квартиры, как воровской добычи.

Девушка-блокадница ведёт себя, как современная юная хабалка, без всяких эмоций рассказывая: «все мои родители умерли», «папа умер давно, а мы долго держали его на балконе, чтобы пользоваться его карточками», и «это я убила своих родителей, потому что они всё равно ничего не смогли бы достать». Это не говоря уже о такой мелочи, что актриса своим цветущим видом не напоминала блокадницу даже отдалённо.

Несмотря на то, что Красовский переобулся и взялся утверждать, будто «Праздник» уже не комедия, а драма, звучит это не убедительно. Это именно глумливая комедия с очень натужными шутками.

«Когда же покакает наша бабушка?». «Он куёт оборонные объекты из всякого мусора. – Так он куец?». «Я прошу тебя не смеяться над партией! Партия – это жульё… дала нам это жильё!». «Сколько ты видишь пальцев? – Ты здесь что, вместо Гитлера?». Петросян на этом убогом празднике жизни выглядит корифеем.

Либеральнейшая публика и поклонники Красовского рассуждают о блистательной игре актёров и глубоких смыслах, заложенных в реплики их героев. Многие находят в «Празднике» фигу в кармане, адресованную как коммунистической, так и современной российской власти. Жируют, мол, при всех режимах, пока простой народ тянет лямку. «Теперь понятно, почему путинцы фильм запретили!».

Оставим в покое власть сегодняшнюю. Уж чего в ней точно не осталось, так это компетенции, аскетичности и ответственности советского руководства военного времени. И аллюзии, которые приводит в своём кинопасквиле Красовский, властей блокадного Ленинграда, как и учёных, оставшихся работать в осаждённом городе, никак не затрагивают.

Давно и подробно разоблачены все фальшивки о пиршествах в Смольном во время блокады, и ромовых бабах для Жданова, которые то ли доставлялись ему самолётами, то ли пеклись в специальном цехе хлебокомбината. Хорошо известно, что Жданов страдал диабетом, а всё его «пиршество» составляли обычные щи и каша. Да, руководство Ленинграда не голодало, но и не жрало в три горла, как это пытаются нам представить.

Более того, опубликованы документы, из которых следует, что партийных работников города наказывали за несправедливое распределение доппайков. В частности, есть документ, в котором Жданов даёт распоряжение органам НКВД разобраться с шоколадом и папиросами, присвоенными несколькими руководящими работниками одного из райкомов Ленинграда.

Из документальной книги «Органы НКВД в блокадном Ленинграде» можно почерпнуть массу сведений о том, как должностные лица города умирали от недоедания прямо на своём посту, а сотрудники милиции и органов безопасности, получая рабочий паёк, шатаясь от голода, боролись с заброшенными в город сигнальщиками и агентурой врага.

А вот кто обжирался и шиковал во время голодной чумы в Ленинграде, так это криминальный элемент, спекулянты и нечистые на руку работники торговли, которым за это мазали лоб зелёнкой. Впрочем, об этом написаны целые тома.

Характерно, что у «творческого коллектива» не хватает души и таланта, чтобы рассказать, например, о гражданском подвиге учёных Всесоюзного института растениеводства (ВИР), спасших во время блокады селекционное зерно. От голода умерло 28 сотрудников института! Учёные могли выжить, употребив это зерно, но это были люди, которые не могли поступить иначе.

Можно было снять интересный и очень поучительный фильм о жизни и подвиге Алексея Ивановича Судаева, легендарного советского оружейника, создавшего в блокадном городе один из лучших образцов автоматического оружия – автомат ППС-43. Алексей Иванович в блокаду подорвал здоровье от недоедания и лишений, долго болел и умер в 33 года, в августе 1946 года. По свидетельству очевидцев, больничная палата, где находился конструктор, больше напоминала КБ, где Судаев трудился в свои последние месяцы жизни.

Наконец, есть потрясающий пример человеческого подвига блокадного пекаря Даниила Ивановича Кютинена, умершего от голода в тяжелейшем феврале 1942-го, но не взявшего ни крошки выпекаемого им хлеба.

Следует понимать так, что для Красовского и Ко жизнь насекомых, представленных в фильме «Праздник», намного ближе и понятнее судеб хороших и честных людей. Иначе и не объяснить их извращённую приверженность к смакованию тухлятины.

Самое подлое в поведении Красовского и ему подобных – это умение чувствовать пределы трэшевого кино. Они никогда не перейдут грань, за которой теряется рукопожатность. Они способны снять убогую комедию в декорациях блокадного Ленинграда или горящего Сталинграда, но никогда не решатся снять что-либо подобное, скажем, о еврейской семье в Варшавском гетто накануне его ликвидации.

Потому что за подобные эксперименты «творцы» рискуют на всю остальную жизнь стать изгоями, снимать «прогрессивное» кино у себя дома, на камеру смартфона, питаясь  просрочкой из «Ашана». И что тогда будет делать либеральная шушера, что сегодня рукоплещет Красовскому, поддерживая его рублём и отзывом?