Илья Муромец и планы Запада: к чему толкают Украину и готов ли «наш ответ Чемберлену»

В одном из предыдущих текстов я написал, что в нынешней геополитической головоломке вокруг Украины ключевой момент даже не то, смогут ли западники уломать или додавить Зеленского и Ко на приостановку боевых действий и начало переговоров с Россией. А то, пойдет ли сама Россия в нынешних, по всем внешним признакам вроде бы благоприятствующих ей условиях на диалог с очевидно обанкротившимся и потерявшим лицо киевским режимом? Нужны ли Москве компромиссы с этими людьми, и если да, то на каких условиях?

Дело в том, что уломать Зеленского – невелика проблема. Для этого достаточно аккуратно подвести клиента к нужному решению, чтобы оно выглядело как ответ на предложение, от которого невозможно отказаться. Например, прикрутить краник военной помощи, поставляя ровно столько «железа», чтобы его хватало лишь на игру от обороны. «Зеленский должен сам прийти к пониманию, что дальше так продолжаться не может», –  предельно откровенно описывает эту стратегию, немецкий Bild.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Другое дело, что склонить Зе к переговорам мало. Очевидно, для успеха этого плана «А» необходимо склонить к ним и Москву, создав мотивацию и тамошним боярам. С одной стороны нетрудно заметить, что практически вся западная аналитика по этому вопросу по умолчанию исходит из того, что Россия спит и видит, как бы начать переговоры, и только упрямство Зеленского этому мешает.

А так бы Путин уже давно согласился на какие угодно условия и компромиссы – стоит только поманить. Справедливости ради, регулярно повторяемые из Москвы мантры о готовности к переговорам только укрепляют людей на Западе в этом их видении.

Но, с другой стороны, для переговоров нужно создать почву и платформу. Предмет переговоров. То есть сформулировать то, вокруг чего эти переговоры могут идти. Пока что он просматривается с трудом. Очевидно, что Россия сейчас не в том положении, чтобы обсуждать, например, статус новых регионов и, тем более, Крыма. Не говоря уже о полном выводе войск, репарациях и тем более – отправки Путина в Гаагу, границах 1991 года и прочих киевских максималистских хотелках.

А Украина, в свою очередь, не в той форме, чтобы принудить Россию к такой повестке силой оружия, улучшив свои переговорные позиции на поле боя. Почти пять месяцев контрнаступления с минимальным результатом говорят сами за себя, как не маскируй провал корректными эвфемизмами.

_{Правда, если исходить, к примеру, из свежего анализа  влиятельного тинк-танка Foreign Affairs, в НАТО  не только считают недостижимыми нынешние цели войны для Украины, но не верят и в способность России прорвать оборону ВСУ и начать чаемое многими российскими военными экспертами собственное гранд-наступление.}

Такая оптика прямиком выводит на сформулированный в Вашингтоне и Берлине план «Б» на случай, если стороны так и продолжат топтаться на месте, увязнув в позиционной войне.

«Чего Берлин и Вашингтон хотят как альтернативы переговоров, так это замороженный конфликт без соглашения между его сторонами», — пишет тот же Bild.

А вместе с ним Foreign Affairs, Politico, FT и другие западные медиа.

Стратегическим решением, которое стоит продвигать как альтернативу «возвращению территорий» военным путем, на Западе считают переход к обороне, с одновременной милитаризацией экономики и активным освоением Украины со стороны НАТО, в разы более интенсивным, чем сегодня.

Недаром сейчас косяком прошли прощупывания реакции на предмет готовности принять Незалежную (а с нею Грузию и Молдову) в Альянс по частям или в усеченном виде, если уж не получается впихнуть туда целой тушкой. В Киеве пока упираются и не понимают своего счастья, но им, несомненно, растолкуют, в чем тут цимес, и они смирятся, никуда не денутся. Другого-то шанса все равно не будет

Для успеха всего этого комплекса мер нужно время. А, значит, нужно предложить  России прекращение огня. Отсюда и переговоры. На сегодняшний день такие переговоры больше вести не о чем.

_{При этом Россия, по западнной логике, попадает в капкан выбора без выбора. Если она примет предложение и увязнет в переговорах ни о чем, то, тем самым даст Западу фору по времени для приведения в порядок расстроенной украинской машины и реорганизации ее тыла. А, значит, к следующему раунду военной эскалации Украина подойдет более сильной, чем сейчас.}

Если же Россия отвергнет предложение о перемирии, то и в этом случае Запад в шоколаде. В этом случае, – и тут правы в своих выводах некоторые российские авторы,  Украина будет считаться стороной, предложившей мир, а Россия – стороной его отвергнувшей, что облегчит Западу дальнейшую поддержку Киева и легитимизирует ее в глазах всего мира.

В качестве «нашего ответа Чемберлену» в нашей военной блогосфере можно встретить мнение, на котором настаивает, например, автор тг-канала «Старше Эдды» Герман Куликовский:

«Если нашей армии сначала удалось заставить НАТО разувериться в наступлении, то теперь предстоит доказать, что предложенная стратегическая оборона Украине тоже не поможет. Это, к слову, нужно делать не только на фронте, но и в тылу – на коммуникациях и энергетической инфраструктуре врага. Тем более, что наступающая зима таким действиям будет способствовать».

И тут мы выходим на главную смысловую линию всех этих рассуждений. Предлагаемый рецепт вроде бы звучит неплохо и даже логично, но, с другой стороны, выглядит как хороший тост и не более того.

Поясню, в чем ключевая слабость подобных рассуждений.  Читая военблогеров, создается впечатление, что они рассматривают армию, как нечто такое, что всегда в полной боеготовности, под рукой и способно по щелчку и беспроблемно наступать куда угодно – хоть на северный полюс, хоть на Варшаву. Так двигаются игрушечные солдатики в детской игре.

А, между тем, все сильно сложнее.  Армия мирного времени – это одно. Армия играющая от активной обороны, как сейчас  – другое. А армия наступления, о которой грезят ура-патриоты, – это вообще третье. И количественно, и ресурсно, и  в плане пределов возможностей и механизмов развертывания.

Да и в целом есть вещи поважнее даже армии. Например, ее тыл и его состояние. Если тыла нет, то армия на чисто морально-волевых много не навоюет.

Когда говорят про наступление, ключевой вопрос такой: а кто, собственно, будет наступать? Есть ли необходимые для этого резервы, сколько времени понадобиться для того, чтобы их изъять из экономики, обеспечить всем необходимым, обучить, и бросить в бой?

Сейчас отдельные вип-чиновники рапортуют о непрестанном увеличении количества народа на контракте. А, вместе с тем, сама по себе эта численность – ни о чем без ответа на вопрос, сколько из этих людей реально подготовленной штурмовой пехоты, а сколько (как, говорят, бывало в Мариуполе) написали бы отказ от участия в действиях наступательного характера.

Ведь одно дело сидеть за линией Суровикина и отстреливаться от врага, а совсем другое – ходить на штурмы.

Это чисто военный аспект проблемы, и дальнейшее его развитие – прерогатива военспецов. Но есть соображения и политического,  и даже психологического характера. Например, для автора этих строк очевидно, что, раз страна втягивается в президентскую выборную кампанию, то  до переизбрания Путина на фронте не будет никаких решительных сдвигов.  

В предвыборный период нужны позитивная повестка и стабильность со спокойствием на внутриполитическом контуре. А не взбаламученное очередной мобилизацией общества, часть которого снова побежит в Верхний Ларс, а кто не спрятался – я не виноват.

Для достижения на фронте любых военных результатов масштабом больше чем взятие села Крынки, необходимо проведение массы организационно-бюрократических мероприятий, которые при текущем качестве управления неизбежно поставят страну на дыбы. Так что перед выборами на это никто не пойдет.

Но ведь совсем не стопроцентный факт, что на это пойдут и после выборов.  Особенно если на внешнем контуре все будет плюс минус как сейчас – украинцы топчутся на месте, Запад в раздрае, Китай помогает, доходы нефтегаза растут и так далее.

_{В таком случае, зная психологический профиль российского начальства, резонно предположить другое – что наверху, как это уже не раз бывало в прежние годы решат, что раз оно само и так уже идет как надо, то от добра добра не ищут, а там, глядишь, «наши» придут к власти в США, и ситуация рассосется сама собой. Как написал недавно один любитель делать несбывающиеся прогнозы, США сами отдадут Украину России и чуть ли не приплатят.}

И последнее. Строители прогнозов о том, как будет развиваться украинский кризис, обычно исходят из того допущения, что Россия эффективно использует открывшееся ей ситуативное окно возможностей и быстро сделает то-то и то-то, переломив ход событий в свою пользу.

_{Изъян подобной схемы рассуждений в чем? А что, если ничего подобного не произойдет? Что, если все это время бездарно профукают на пассивное ожидание благоприятных перемен на внешнем контуре и на попытки спрятаться от реальности за очередными хитрыми планами? А раскрытые сейчас окна возможности так и захлопнутся обратно, не дождавшись, пока неторопливый Илья Муромец соизволит слезть с печи ради былинного подвига.}