Темиргалиев рассказал, как присоединяли Крым

Москва — Симферополь, Март 17 (ПолитНавигатор, Михаил Штамм) – Бывший вице-премьер Крыма Рустам Темиргалиев, подозреваемый в краже 300 кг золота, дал «Ведомостям» интервью об обстоятельствах присоединения полуострова к РФ. Даже с учетом неизбежных умолчаний, он рассказал столько деталей, что на их фоне фильм российского ТВ про Крым смотрится бедно.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор – Крым» в Facebook, Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Последние лет пять-семь в Крыму шло непубличное противостояние между местными крымскими элитами и донецкими элитами. И вот в этой борьбе многие крымские политики всегда искали поддержки в Москве, говорит Темиргалиев, подчеркивая свою давнюю связь с Москвой через своего «друга Дмитрия Саблина».

Тема о переходе Крыма в Россию задолго до этих событий «обсуждалась в крымском политбомонде, – рассказывает далее Темиргалиев. – В частности, мы с Константиновым говорили об этом».

По его словам, окончательное решение о сближении с Россией созрело в крымских элитах в августе 2011 г., когда умер ставленник донецкого клана, тогдашний премьер Крыма Василий Джарты. Местные политики рассчитывали, что на это раз полуостров возглавит кто-то из них, но Янукович поставил во главе автономии донецкого генерала милиции Могилева. Это вызвало полное разочарование.

13 января 2014 года Темиргалиеву, по его словам, позвонил Саблин и попросил крымский бомонд встретить в аэропорту Симферополя самолет с Дарами афонских волхвов. Но самолет не смог сесть в Симферополе из-за погоды, и тогда Саблин попросил Темиргалиева любой ценой посадить его в Бельбеке. Могилев через Минобороны Украины добился разрешения, самолет сел. «И тогда я впервые познакомился с Константином Малофеевым», – говорит Темиргалиев.

Малофеев и Саблин очень хотели встретиться с Могилевым и поговорить о майдане, но тот отказался. После этого к Могилеву в Симферополь прилетал Сурков, но встреча разочаровала обоих.

«Именно в тот день я понял, что вероятность событий, которые произошли позже, очень высока, – говорит Темиргалиев. – Например, в дискуссии с Малофеевым и Саблиным в автобусе я говорил: «Предположим, что в Киеве наступит полный хаос. Как мы себя будем вести?» Они ответили: «Нужно поднимать знамя независимого или как минимум абсолютно автономного Крыма». На мой аргумент, что в Крыму 20 000 украинских военных, которым завтра могут дать команду, они говорили, что нужно общаться с руководством воинских частей и задавать вопрос: «Вы все же больше крымчане или вы подчиненные Киева?»

Вечером того же дня на симферопольском катке встретились Темиргалиев, Константинов, Саблин, Малофеев «и еще два интересных человека, которые тоже сопровождали Дары волхвов».

«И вот тогда откровенно стоял разговор, готов ли Константинов в случае возникновения хаотической ситуации в Киеве на какие-то более резкие действия, связанные с автономностью Крыма. Константинов очень удивился или по крайней мере сделал вид». Тем не менее, все «разошлись удовлетворенные разговором».

По его словам, сначала расчет делался на то, что «Янукович хлопнет кулаком по столу, наведет порядок». «Тогда просто Украина становится близкой России страной, все проблемы, связанные с украинизацией, снимаются, все разорванные экономические связи с Россией восстанавливаются, и все хорошо. То есть в принципе получался классный выход из ситуации: Крым в составе Украины, а Украина братская, близкая России страна, член Таможенного союза, Евразийского союза и так далее. В принципе, эта модель была для всех удобной, но, видимо, и в Москве, и у нас уже сомневались, что Янукович удержится», – рассказывает он.

Но «меня беспокоило, что Крым станет непризнанной территорией со статусом, напоминающим статус Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья, – говорит Темиргалиев. – Мы понимали, что это для нас путь в никуда и единственный шанс – это стать полноправным субъектом России. Именно эту проблему мы называли всем, с кем мы встречались». «К счастью, мы получили понимание, что […] если будет проведен референдум, а тогда в первый раз об этом начали говорить, то у всех этих процессов будет легитимное основание».

Темиргалиев также рассказывает о противостоянии с крымскими татарами, которые на фоне майдана хотели получить сначала 30%, а потом и 50% мест в Совмине, а глава меджлиса Чубаров хотел стать спикером парламента. Когда им отказали, они привели под стены Совмина Крыма 10 тыс человек и пригрозили взять его штурмом.

Аксенов, по словам Темиргалиева, пользовался слабым политическим влиянием в Крыму, но у него единственного оказалась «мобилизационная структура», поскольку в свое время он руководил движением «Гражданский актив Крыма». Он мог собрать от 500 до 1000 человек – это конечно мало, но на фоне почти полного отсутствия милиции существенно. Крымская элита решила руками бойцов Аксенова справиться с остатками донецких. Но Аксенов не доверял Москве – он думал, что ее обещания поддержать так и останутся обещаниями.

Судьбоносные дни 26 и 27 февраля Темиргалиев описывает так. После того, как Могилев присягнул новым властям, они с Константиновым стали собирать депутатов Крымского парламента на голосование. Те голосовать за присоединение к России боялись. Им обещали, что голосование будет за отставку Могилева, хотя вопрос о России решили внести «пакетом». Узнав об этом, 26 февраля Меджлис дал татарским активистам Майдана команду штурмовать ВС Крыма.

Одновременно в кабинете спикера шли переговоры Константинова, Аксенова, Темиргалиева и татарского сотника майдана. Тот заявил, что «если будет поставлен вопрос по Могилеву, то они поддержат. Но если мы поставим вопрос о воссоединении с Россией, то будет война. Он очень угрожающе себя вел, но мы его успокоили, что второй вопрос мы ставить во всяком случае в тот момент не собирались. Он хотел, чтобы мы чуть ли не поклялись, что этого делать не будем, но естественно, никто из нас не дал ему таких обещаний. Он спустился, и произошла какая-то короткая по времени разрядка. Но потом крымские татары резко пошли на штурм».

Столкновение как известно закончилось победой татар, из парламента все разбежались, меджлис и Могилев стали союзниками У Темиргалиева было полное ощущение провала и он хотел вывезти семью через Керченский пролив. Но в Крым приехали 40 членов Совета федерации РФ и Темиргалиев понял, что «наступает время действовать».

Роль крымских элит в операции по заходу «вежливых людей», которая состоялась через несколько часов, Темиргалиев называет «вторичной». «Были варианты [развития событий] «А» «Б» «В» «Г» и «Д». Вариант «А» был: мы сами все сделаем, и тогда нас будут охранять. После того как мы это не сделали, поняли, что будет вариант «Б» , что нужно показать силу и меджлис должен понять, что его вторая попытка захватить здание будет встречена пулями. На самом деле это была разумная позиция, потому что меджлис проливать свою кровь за украинские события не захотел. Они были в шоке», – рассказывает он.

Меджлис Темиргалиев считает большей угрозой, чем украинских военных, которых на полуострове было 20 тысяч, и которые сравнительно легко согласились на условия переговорщиков из РФ. Меджлисом «мог в тот момент мобилизовать от 20 000 и более человек, и они могли сильно изменить баланс сил. Если бы они поднялись и пошли, была бы кровь, для Украины это могло стать сигналом для активных действий. В этот момент зеленые вежливые люди очень активно высаживались в Крыму, активно разворачивались – и в принципе баланс сил в течение дней полностью изменился». Но было несколько инцидентов со стрельбой на площади Ленина и в здании МВД. Уговорить меджлис не выступать смог президент Татарстана Рустам Минниханов, утверждает он.