Где живут украинские переселенцы. История одного галичанина

«ПолитНавигатор» продолжает публиковать записки бывшего жителя Львова, решившего переехать в РФ. Настоящее имя не раскрывается, поскольку родственники остались на Западной Украине. Сейчас сам он проживает в Санкт-Петербурге и порой настроен весьма критично. Тем не менее, мнение экс-львовянина интересно как образец того, что испытывают русофилы, оказавшиеся в реальной России. Предыдущие части «Записок галичанина» можно прочитать здесь и здесь.

…Многие полагают, что большинство переселенцев сразу же покупают собственные квартиры в России. Или же магическим образом получают их от государства вместе с паспортами в первый же день. На деле же чудес не бывает, и всё необходимо делать самостоятельно. Я знаком с людьми, которые успели продать всё своё имущество на Украине, и этих денег даже на что-то хватило в России. Но все они уехали до 2014 года, а многие — намного раньше. Кто-то в нулевые, а иные — ещё в девяностые. Теперь же поздно. Рынок недвижимости на Украине трепыхается, как тряпка на ветру, случаи мошенничества многократно участились, да и в целом надо иметь что продать.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Лично мне так не повезло — в родном Львове продать мне нечего. Да и если бы было что, скорее всего этих денег при текущем курсе гривны хватило бы на недвижимость где-то в деревне за полярным кругом. О квартире в Петербурге или Москве можно только мечтать. Впрочем, и многим местным оно абсолютно не по карману. Не забываем, что нерезиденту РФ ни один банк ипотеку не даст, ибо припугнуть мигранта нечем — он, по сути, равен бомжу.

Прибыл в РФ я с трёхста долларами в кармане — своей последней зарплатой там, которую ещё со скандалом выбивал из уже бывшего работодателя. По курсу того времени это было порядка 15 тысяч рублей. Взять больше было неоткуда, даже взять в долг — абсолютно все мои родственники и знакомые бедны, как церковные мыши. Такими и остаются по сей день. Не иметь абсолютно никаких сбережений, даже на чёрный день — норма в Галиции. Когда я читаю новости, как очередной российский Буратино отправил 5-7-10 миллионов рублей «службе безопасности банка», я не могу понять, откуда столько денег. Анекдот, когда вор залез в квартиру и расплакался — это про меня.

Таким образом, со своими 15 тысячами я не мог претендовать даже на однушку, цены на которую в Петербурге стартуют от 16-20 тысяч рублей в месяц. Не забываем, что эту сумму нужно умножить как минимум на 2,5, поскольку традиционно оплачивается первый и последний месяц, а также комиссия риелтора. Потому я оказался в частном общежитии, где обитали трудовые мигранты и отбросы общества, типа совсем неблагополучных семей и брошенных стариков. В помещении около 12 квадратных метров помещалось 6 двухэтажных нар. Регулярные тараканы и периодические мордобои были нормой в этом заведении. Разумеется, какая-либо сохранность личных вещей достигалась лишь их бесполезностью для соседей. Оставлять еду на кухне не имело никакого смысла — всегда найдётся, кому доесть. Душевая была, она же по совместительству курилка, потому мыться не имело особого смысла — мгновенно провоняешься никотином. Я обычно проводил свободное время на улице — возвращаться в мерзкую ночлежку не хотелось.

Следующей ступенью нищего мигранта является комната в коммуналке. За девять квадратов в единоличное пользование я платил 9 тысяч рублей в месяц. Я слышал нередкие рассказы о том, как люди удачно находили комнаты с хорошими соседями, которые крайне редко бывают дома, но и в данном случае я вытянул «счастливый билет» — за крайне тонкой картонной стеной жили два запойных алкоголика. Праздник у них был круглосуточно, равно как и звуковое сопровождение. Ругаться было не с кем — они уже преодолели ту грань, когда любые замечания им уже побоку. Каким-то образом им удалось выдержать приличное лицо на моменте осмотра помещения, и сюрприз вскрылся лишь спустя время. Хозяйке-алкоголичке моих 9 тысяч в месяц было предостаточно для поддержания нужного градуса, даже не работая. По счетам они тоже не платили, потому и с меня не требовалось дополнительных плат по счётчику.

Единственным плюсом этого этапа была возможность оставить вещи и еду, и на следующий день гарантированно найти их там же. Отпала необходимость носить все ценные вещи всегда на себе. Конечно, «бабкин» ремонт, трухлявые деревянные окна, умирающая газовая колонка в ванной, которую было некому ремонтировать и бесконечная атмосфера праздника не давали спокойно жить, однако стимулировали зарабатывать больше, чтобы позволить себе изолированное жильё. Примерно в то время я работал, в том числе, и вахтёром, с суточными дежурствами. Ночёвка на рабочем месте была куда приятнее, чем в коммуналке.

Контингент коммуналки, помимо алкашей, был довольно колоритен и даже познавателен. Бывший мент, девочка-припевочка, карикатурный гопник с лицом вышибалы, неформал-кольщик татуировок… С некоторыми даже можно было поболтать на кухне на отвлечённые темы. Больше всего мне понравился гопник — отчасти ностальгически по собственной молодости в среде таких же. Данный персонаж уже не просил позвонить и не стрелял сигареты. Лишь под бесконечное пивко спокойно гонял на ноутбуке в «танчики», пока на плите жарилась картошка (разумеется, только с одной стороны. Но, видимо, под пивко и так сойдёт).

Единственным плюсом хостелов и коммуналок является возможность жить в историческом центре за три копейки. Моё личное мнение — нет смысла жить в Петербурге в обычном панельном доме. Картинка не будет отличаться от условных Тамбова или Магнитогорска. Если уж замахнулся на Северную Столицу, то следует вкусить весь этот царский лоск и частично уже утраченный шик. Хотя, жителя Львова не удивить модерном или ампиром — в этом и есть сходство двух западных центров культуры. Разница лишь в том, что в Петербурге культура своя, а во Львове — чья угодно, но не украинская. Город строили австрийцы и поляки — для себя, а достался он их прислуге. Парадоксально, но западенские рагули больше ценят чужое наследие, чем петербуржцы ценят своё. Во всяком случае, поголовной установки «гаражных» дверей вместо подлинных и сноса балконов вместо их ремонта, во Львове мне наблюдать не приходилось. При всей его нищете.

Но я отвлёкся от истории. После такого концентрированного опыта, переезд в однушку был истинным праздником. Наконец всё в единоличном пользовании! Стоила такая индивидуальность немало — 16 тысяч плюс коммунальные услуги, то есть усреднённо 20. При средней зарплате по Петербургу в 35 тысяч, до которой мне было ещё долго не доплюнуть. Нередко, весь мой доход и уходил на оплату жилья и еду, не оставалось ничего. Конечно, квартира за эти деньги не пестрила роскошью — тот же ремонт из 80ых, те же трухлявые окна, плесень в ванной и порой тараканы, крайне тесная кухня. Но это был вынужденный и неизбежный шаг, невзирая на дороговизну для мигранта.

На фоне привычных условий проживания во Львове, можно оценить, до чего довёл Майдан простых украинцев, выдавив их из страны. Мои дедушки и бабушки получили квартиры бесплатно, при СССР. Сейчас это звучит как магия, но тогда оставленное депортированными поляками жильё довольно легко обретало новых хозяев. Я жил в 15 минутах пешком от центра города и ни о чём не переживал. Площади хватало, а красивые бонусы, типа сохранившихся резных перил и витражей на лестничной клетке дадут фору многим питерским домам, прошедшим губительный капремонт.

Конечно, были и свои недостатки. Практически любой сильный дождь или гроза гарантированно оставляли без электричества на пару часов, а то и суток, пока ремонтная бригада кое-как залатает древние советские трансформаторные будки — новым взяться неоткуда. Центральное отопление в исторической части Львова не успело появиться — мы на полном серьёзе топили печками, правда вместо дров советы завели туда газовую трубу. Кому-то этого не хватало — соседи покупали электрические обогреватели, и включая их одновременно зимой, не сговариваясь добивали ту самую трансформаторную будку и сидели в холоде и темноте. Водопроводная вода протянута во Львов издалека, в ней много извести и грязи, потому на смесителях образовывалась накипь. Ну а по поводу текущей крыши, не знавшей ремонта, видимо, ещё с 1939 года, моя бабушка писала доносы вплоть до самого Ющенко — иначе ничего не добиться. В наши дни ситуация усугубилась. Газ давно разбавленный, потому закипятить поллитровый чайник занимает куда больше времени, чем должно. Ну а про перспективы зимнего сезона уже никто и говорить не хочет — чтобы лишний раз не расстраиваться.

Вопрос собственного жилья в РФ я не поднимаю — по тем же причинам. Ипотеку мне уже не дадут. Быстро выплатить я её не смогу, а долго — не успею. Да и ипотека тоже своего рода привилегия — нужно иметь не только гражданство, но и прописку, белую работу. И уверенность в своём доходе, чего, к сожалению, как не было на Украине, так и нет в России. Практически все украинцы, которых я знаю в России, обречены на вечный съём до той поры, пока в состоянии его оплачивать. Что будет в старости — они стараются не думать. Привычка жить одним днём, выработанная на малой Родине, никуда не делась. Чуть проще обстоят дела у тех, кто уехал в глубинку.

Самое забавное в этой ситуации — это советы местных по данной тематике. Универсальное решение на все времена — «найди себе жену с квартирой». Как то привык, что как раз жадных хохлов обвиняют в корысти и браках по расчёту. Впрочем, это не единственный пример, когда россияне, сами того не ведая, грешат тем, за что ругают других. Я не тешу себя иллюзиями и не претендую на чужую жилплощадь. Даже не напрашиваюсь в сиделки одиноким старикам с понятной долгосрочной перспективой. Видимо — излишне порядочный по современным меркам. За что и тяну свой «арендный» крест.