Европа не помогла: Без русской нефти начался обвал экономики Белоруссии

Белоруссия сменила «нефтяного» вице-премьера. Вместо Игоря Ляшенко проблемную отрасль теперь будет курировать Юрий Назаров, до этого возглавлявший концерн «Беллесбумпром». Назаров большую часть жизни проработал в лесной отрасли и не имеет опыта в сфере нефтехимии, но это не так и принципиально – здесь основные решения принимаются на совсем другом уровне.

Состоявшееся накануне совещание у Александра Лукашенко показало – сворачивать с пути «нефтяной многовекторности» он не собирается. Напротив, Батька готов зайти еще дальше. Например, взвалить на плечи белорусов, и так переживающих экономический кризис еще один кредит – на строительство нефтепровода от одного из балтийских портов до Новополоцка, куда по нему будет поступать более дорогая, скорее всего, американская нефть. Экономическая целесообразность продолжает приноситься в жертву геополитическим маневрам.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Ляшенко, скорее всего, отправили в отставку не за провалы, хотя их было немало. Просто он был очень непопулярен и тем серьезно подрывал авторитет власти накануне выборов в крайне болезненной для народа сфере. Именно он считался ответственным за «копеечную стратегию», когда цены на бензин на заправках каждую неделю росли на копейку (это примерно 30 российских копеек, не так и мало), а буквально два дня назад был пойман на прямой лжи.

На прошлой неделе чиновник рассказывал о том, что Белоруссия в январе феврале перерабатывала по миллиону тонн нефти ежемесячно, а уже в понедельник появилась российская статистика, по которой в республику было поставлено лишь 709 тысяч тонн, что на 76 процентов меньше, чем за аналогичный период предыдущего года. Норвежский танкер с 80 тысячами мы хорошо помним, еще что-то добыли сами… Как ни крути, больше миллиона не складывается, а второй, видимо, существовал лишь в воображении чиновника. В общем, жалеть отставленного чиновника не будем.

Что касается нефтяной многовекторности – то сейчас уже не все помнят, с чего она началась. А речь тогда шла лишь о нежелании Белоруссии платить премию в размере 10 долларов за тонну российским нефтедобывающим компаниям. Это немногим больше 2 процентов от ее цены, которая, по условиям «налогового маневра», была все равно на 17 процентов меньше мировой.

В общей сложности это получалось 240 миллионов. Конечно, неприятно, целых 0,3 процента белорусского ВВП, но терпимо. Тем более, что нежелание идти на уступки уже обошлось белорусам в миллиарды, и только в январе обвалило ВВП страны на 1,9%, хотя в прошлом году имел место пусть небольшой, но рост на 1,2 процента.

Данные по ВВП не дают полной картины. Хотя бы потому, что они отражают производство, а белорусские госпредприятия имеют обыкновение долго работать на склад себе в убыток прежде, чем начать его сокращать. Зато статистика по внешней торговле, появившаяся вчера, более объективна и гораздо более драматична.

В январе 2020 года объем внешней торговли Белоруссии сократился на 16,1 процент по отношению к январю 2019 года. Причем обвалились как экспорт (на 16,6%), так и импорт (на 15,6%). Любопытно, что доля российского направления внешней торговли даже немного выросла с 47,9% до 48,6%. При этом импорт из России за счет сокращения поставок нефти сократился на 28,4%, а экспорт подрос на 8,6%. Несмотря на явный кризис в отношениях, Россия не закрывает от Белоруссии свой рынок, позволяя белорусским производителям еще как-то выживать.

Но самая шокирующая цифра – торговля с Евросоюзом. При падении импорта из ЕС на 8,7% экспорт в его страны рухнул на 47,7%. Почти вдвое! Можно до хрипоты кричать «Беларусь – в Европу!», но эта цифра отражает реальные перспективы Белоруссии в этой самой Европе, если она откажется от союза с Россией.

Год только начинается, но белорусы уже начинают расплачиваться за конфликт своего президента с Россией. Судя по цифрам, эта цена будет очень тяжелой – падение экономики может составить десятки процентов, и социальные последствия вполне могут оказаться сопоставимы с началом 90-х годов прошлого века.