Адвокат Галым Нурпеисов: «Дело Ермека Тайчибекова – это политический заказ»

Почему экспертиза, которая легла в основу обвинения Ермека Тайчибекова, не нравится даже казахстанским судьям? Зачем репрессивная система Казахстана на время следствия и суда держит за решеткой человека, не представляющего опасности обществу? Чем закончился скандал с подсаживанием в камеру Ермеку буйных уголовников?

Об этом и о многом другом корреспонденту «ПолитНавигатора» рассказал адвокат Тайчибекова Галым Нурпеисов.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Досье

Ермек Тайчибеков – последовательный пророссийский общественный деятель и правозащитник Казахстана. Выступает за возрождение единой страны в форме Российской империи или СССР, подал в парламент Казахстана собравшую 200 тысяч подписей петицию о придании русскому языку статуса государственного (на сегодняшний день за русским языком в Казахстане закреплен статус официального языка).

Называет тех казахов, что выступают против интеграции с Россией «сепаратистами», напоминает, что русские дали казахам цивилизационные основы и помогли им состояться как нации, считает Казахстан неотъемлемой частью России, поддерживает ЛНР и ДНР.

Имеет финансовое образование, работал в банках, вел бизнес. В ноябре 2015 года был арестован, а в декабре того же года осужден на четыре года по обвинению в «разжигании межнациональной розни».

Тайчибекова пытались признать невменяемым, но экспертиза показала, что он дееспособен и психически адекватен. Через два года вышел по УДО.

Комитет финансового мониторинга Министерства финансов и Генеральная прокуратура Республики Казахстан наложили на Тайчибекова пожизненные санкции: ему запрещено заниматься предпринимательской деятельностью, работать в госструктурах, официально получать материальную помощь.

Имущество активиста было конфисковано и изъято в счёт государства, он находится в «черном списке» банков Казахстана, в регистрирующих органах, как лицо, финансирующие международный терроризм (поддержка ЛДНР).

После освобождения разочаровался во внешней политике России и сконцентрировался на консультационной защите прав русского населения Казахстана и борьбой с коррупцией и произволом органов власти в отношении своих соплеменников.

В сентябре этого года был арестован в Алма-Ате за активность в соцсетях, интервью российскому порталу Украина.ру и израильскому телеканалу ITON TV, в которых критически высказывался о политике казахстанского руководства, в частности о выстраивании моноэтнического государства и ущемлении прав местного русского населения.

Ермек Тайчибеков

П.Н.: По имеющейся информации процесс по Тайчибекову застопорился, слушания не проводятся, при этом подсудимый продолжает сидеть в изоляторе. В чем причина такого перерыва?

Г.Н.: Первичная экспертиза, которая была в деле не давала четкого понимания в чем обвиняют моего подзащитного. Там все пестрит формулировками «если», «вдруг», «может быть». И, самое главное, там сказано «имеются признаки возбуждения межнациональной розни». У нас нет такого понятия – у нас есть только «разжигание межнациональной розни». То есть данная экспертиза не выдержала критики, когда мы ее рассматривали, в связи с чем по инициативе суда была назначена новая филологическая экспертиза. Нашу экспертизу, которую мы сделали в Москве, суд принял, но до нее мы еще пока не дошли.

В свою очередь, аламаатинский Институт судебной экспертизы, получив материалы уголовного дела, продержав их у себя целый месяц, работу не провел и вернул материалы обратно в суд. В связи с этим суд повторно направил экспертизу уже в другой город. В Шымкент. Для того, чтобы там эксперты посмотрели и дали бы свое заключение. Соответственно, мы подали ходатайство об изменении меры пресечения, потому что уже второй месяц пошел, как прерван судебный процесс. Суд ходатайство отклонил. Нами подано возражение на действия судьи. Весь процесс остановился из-за этой экспертизы, потому что все обвинение построено на ней.

Но помимо экспертизы мы даже не подошли к исследованию материалов дела, чтобы показать абсурдность и незаконность сбора этих материалов, которые вменяют сейчас Ермеку. Это во-первых. Во-вторых, мы еще не исследовали, как нарушались элементарные права Ермека во время досудебного следствия. Я считаю, если суд будет рассматривать дело строго по закону, то тогда оно в принципе должно было быть прекращено. Посмотрим, как суд все это рассмотрит. По крайней мере, нарушений прав Ермека в этом деле огромное количество.

Как судьи объясняют свои действия, почему держат человека за решеткой?

Я считаю это давлением на моего подзащитного. Ссылаться на то, что его деяние квалифицируется как тяжкое, и только это является основанием для содержания под стражей – на мой взгляд, все это не имеет основания. Потому что по существующей практике под стражей содержатся лица, которые представляют реальную угрозу обществу. Либо совершают преступные действия. Либо пытаются скрыться от следствия. Ничего подобного у Ермека не было. Его содержат в СИЗО только из-за того, что он обвиняется в тяжком преступлении. Ему сейчас грозит десять лет лишения свободы, только за интервью. Мне, например, как адвокату непонятно, как может быть интервью, высказанное мнение, считаться криминальным действием.

У тех, кто неравнодушен к судьбе Ермека имеются опасения, что экспертиза, проведенная в Шымкенте – южном городе, где процветает казахский национализм и высок уровень коррупции, будет предельно предвзята и непрофессиональна…

То, что это южный регион – это факт, география. Относительно же того, какие там у нас эксперты, я ничего сказать не могу, потому что я еще ни разу не сталкивался с экспертами из Шымкента. Доводилось сотрудничать с экспертами алмаатинскими, астанинскими, с Восточного Казахстана, а вот с Шымкентом еще ни разу не работал, даже фамилий тамошних профессионалов не знаю, поэтому пока комментировать не могу. Но могу сразу сказать, что ветераны старой закалки с экспертной работы уходят, у нас с алмаатинской экспертизы недавно трое ведущих экспертов ушло, а молодые, как правило, выполняют то, что им говорят. Это мое мнение.

Допускают ли вас к подзащитному? Каково его состояние здоровья, духа на сегодняшний момент?

Перед судебным процессом на него оказывали психологическое давление. К нему в камеру подселяли очень буйных людей, которые провоцировали, не давали ему сосредоточиться, писать. Мы заявили ходатайство о судебной защите Ермека. И, что интересно, прокурор был очень сильно настроен против судебной защиты. Но суд наше ходатайство удовлетворил. И после удовлетворения ходатайства Ермек сейчас находится в камере, где люди тоже обвиняются по политическим статьям, не криминальные элементы. И когда я его в последний раз видел две недели назад, у него было все нормально. Устал, конечно, человек больше полугода находится в следственном изоляторе, это тюрьма. Но держится.

Ваше имя казахские националисты полоскали в соцсетях, называли предателем…

В самом начале, когда я только приступил к делу Ермека, поднимались эти вопросы, да. Но тогда я четко обозначил свою позицию, и на сегодняшний день мне никто об этом ничего не говорит.

Насколько вам в защите Тайчибекова помогло появление второго адвоката – Оксаны Буряк?

С Оксаной Владимировной мы вместе работаем давно. В нашем совместном кейсе по уголовным делам уже было несколько процессов. Друг друга мы очень хорошо знаем, и в этой части процесса, когда судья понял, что экспертиза не соответствует, подключилась Оксана. Пока она участвовала только в одном судебном заседании. Одна голова – хорошо, две – лучше. В адвокатской среде очень сложно найти партнера, так чтобы думали в одном направлении, не старались тянуть одеяло на себя. В этой части у нас с Оксаной сложился очень хороший дуэт, и у меня впечатление о ней, и как о профессионале, и как о человеке – очень хорошее. Уверен, что в тандеме мы сумеем выстроить  позицию зашиты намного четче.

Не могу не спросить об этом: считаете ли вы, что дело Ермека Тайчибекова – это политический заказ?

Я вам отвечу однозначно – да. Почему? У меня с 2011 года имеется адвокатский опыт по защите в делах по разжиганию национальной, религиозной и социальной розни. Довольно обширный кейс. Соответственно, я знаю, как формируются такие уголовные дела. Изначально их вел Комитет Национальной Безопасности (КНБ – казахстанский аналог ФСБ – ред.), и там профессионалов, конечно же, было гораздо больше, чем в департаменте полиции.

Соответственно, когда они формировали уголовные дела, материалы у них подходили один к одному. То есть, одно вытекало из другого, и соответственно, была логическая цепь. В деле же Ермека они три эпизода рассматривают, второй эпизод воткнули в первый, третий во второй, и самый первый – в самый последний. При этом у нас по Уголовно-Процессуальному кодексу  есть такая позиция: если для приятия процессуального решения необходимо дополнительное время, с целью сбора доказательств, то регистрация по мотивированному мнению следователя может быть отложена на более поздний срок. У нас КНБ, когда видит материал, оперативным путем добывает факты и направляет эксперту. Эксперт исследует и дает свое заключение. И по окончании заключения принимается процессуальное решение.

В деле же Ермека разу же дело возбудили, потом через полтора месяца назначили экспертизу, экспертиза пришла, они сидят думают, что делать дальше.  Или, вот еще оперативники завили: «Не смогли установить местохождение Тайчибекова». При этом Тайчибеков жил в своем доме в Алма-Ате, там как раз период карантина случился, он никуда не отлучался. И к чему все эти глупые отписки, что «не смогли установить местонахождение», и другие, ну что за бред?!

На второй день после задержания, когда я пришел к Ермеку и мы заключили договор, и я начал работать по его защите, следователь создал такое давление на моего клиента! И, соответственно, на меня. Он закрыл мне доступ в следственный изолятор, он направил представление о привлечении меня к дисциплинарной комиссии, проверил мои банковские счета, это недопустимо!

Ермек три раза писал об отказе от услуг назначенного адвоката и требовал меня. Я обращался в апелляционные инстанции, я делал запросы по Ермеку, и после того как прошло полтора месяца, я обратился к следователю о предоставлении мне дополнительной информации, согласно уголовно-процессуальному кодексу, следователь ответил молчанием.

Я повторно обратился через неделю, опять молчание, я обжаловал бездействие следователя прокурору, прокурор молчит. И тогда я подал на бездействие следователя в суд, и в суде я узнал, что оказывается я отстранен от этого дела! Я в срочном порядке подал на незаконные действия следователя по отстранению, рассматривал мою жалобу сам председатель Следственного суда, мои доводы он полностью поддержал, признав незаконными действия следователя. Но даже после этого следователя не отводят!

Естественно, если мы знаем, что следователь так и вел это дело, с обвинительным уклоном, и в материалах мы видим большие пробелы, когда суд по элементарному заключению экспертизы не мог принять решение, потому что оно выполнено некорректно, а экспертиза из Москвы в пух и прах разбивает весь подход этой экспертизы. Соответственно, имея такие данные, как не сказать, что в этом деле нет  политической составляющей?

Ермек высказал свои убеждения. За убеждения судить нельзя. Вывод напрашивается сам.