Локомотивы экономики по-харьковски: бесплатный труд и «рельсовая война»

«Десятки тысяч харьковчан остались без возможности трудиться, зарабатывать и кормить свои семьи. Не работают наши промышленные предприятия. Несколько крупнейших рынков Харькова уничтожены. Сфера обслуживания почти не работает. Строительный бизнес остановился. Город замер», – описал плачевное положение Харькова градоначальник Игорь Терехов в очередном обращении.

Все так. Вот только, слушая мэра, по многим причинам хочется не посылать проклятия «оккупантам», а схватить Терехова за загривок и тыкать носом в голодные очереди и свежие развалины, повторяя: «Кто это сделал?!»

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Уже не вызывает сомнений, что город страдает в основном от внутренних обстрелов. Из района в район из минометов и РСЗО бьют нацисты, выкормыши бывшего главы МВД Арсена Авакова. Который также является покровителем и боссом Терехова.

Именно из-за обстрелов, по словам мэра, полностью остановлен городской транспорт. В условиях тотального безденежья и дефицита топлива это означает невозможность добраться из района в район.

Многие харьковские фирмы попытались было возобновить работу, но не смогли организовать доставку сотрудников. Так что отсутствие транспорта, не в последнюю очередь, не позволяет «возродиться» бизнесу.

Если бы работало метро… Но нет, Терехов отдал метрополитен под бомбоубежище-табор. В то время как в настоящих, нормально обустроенных бомбоубежищах разместились все те же нацисты.

Надежды на скорый запуск метро нет. Как сообщил глава департамента горсовета по делам информации Юрий Сидоренко:

«…после войны полтора-два месяца уйдет только на подготовку к запуску метрополитена.   … благодаря «усилиям» оккупантов, будут сложности с Салтовской веткой — она поедет намного позже остальных двух».

И вот 3 мая у харьковчан зародилась робкая надежда получить хоть какой-то способ передвижения: городских коммунальщиков выгнали чистить трамвайные пути. Чтобы, как было задекларировано, запустить трамвай при первой возможности. Но уже на следующий день на одной из центральных улиц принялись демонтировать рельсы ветки, за сохранение которой горожане выступали много лет. Это противостояние началось еще при Кернесе, который систематически уничтожал трамваи в Харькове: сокращал маршруты, закрывал депо, убирал рельсы. Дешевый, а для льготников бесплатный транспорт вытесняли дорогие коммерческие маршрутки. Очевидно, Терехов решил под шумок одержать окончательную победу в «рельсовой войне» мэрии против горожан. Естественно, свалив вину на «оккупанта».

«Стараниями» немытых охотников за унитазами и ношеным женским бельем, трамваев в Харькове больше нет. Уничтожены подстанции, которые обеспечивали их работу. Разрушены депо. …Мэр вместе со специалистами работает над оптимизацией маршрутов общественного транспорта. …Где-то на смену трамваю придет троллейбус, где-то муниципальные автобусы».

Этот комментарий Сидоренко как нельзя лучше иллюстрирует намерения городских властей относительно трамвая, а также их интеллектуальный уровень. И снова хочется схватить мэра за шиворот и долго спрашивать: Кто это сделал?!

«Уничтоженные» харьковские рынки это особая история. Знаменитый рынок «Барабашова» и в мирное время горел регулярно, при каждой новой попытке передела.

Теперь же его просто обстреливают, чтобы скрыть грабежи. А торговцы даже не могут забрать из опасной зоны остатки товара: руководство рынка требует сначала уплатить аренду с 24 февраля по настоящее время.

Что же касается «возможности зарабатывать и кормить свои семьи», подведомственные мэру коммунальщики в первые месяц-полтора с начала спецоперации чувствовали себя неплохо на фоне других горожан. У них, по крайней мере, была работа.

«Наши коммунальщики — настоящие герои. Под обстрелами они вывозят мусор, ремонтируют теплотрассы, восстанавливают тепло- и электроснабжение, ремонтируют газопроводы. В них стреляют, а они работают. Вы понимаете, какие у нас люди?! Поэтому у меня родилась идея — после победы обязательно установим памятный знак коммунальному работнику», — делился планами Терехов.

Однако вскоре выяснилось, что дифирамбами (вполне, кстати, заслуженными) забота мэрии о работниках коммунальных предприятий и ограничивается.

Примерно с середины апреля коммунальщиков массово отправляют в отпуска за свой счет «до конца военного положения» либо заставляют на тот же срок писать заявления о временном расторжении трудового договора. Все это оформляют задним числом, с первого апреля. Другим сотрудникам коммунальных предприятий просто задерживают на неопределенный срок заработную плату, предоставив взамен щедрую льготу: гуманитарку они могут получить без очереди.

А вот преподаватели и этого не могут, хотя положение у них не лучше.

Власти поступают с сотрудниками харьковских вузов по той же схеме, что Терехов с коммунальщиками: заявление на отпуск за свой счет либо приостановка контракта. А тем, кто продолжает работать, не выплачивается заработная плата. Очевидно, глава военной администрации Олег Синегубов не слишком-то озабочен, с кем он будет «сберегать статус студенческой столицы и наш научный потенциал».

Любовь Терехова к памятникам общеизвестна. Самые, с его точки зрения, ценные и знаковые по приказу мэра обложены мешками с песком для защиты от обстрелов. Вот только людей, выполнивших эту нелегкую и небезопасную работу защитить некому. С ними  поступили по рецепту Остапа Бендера: «От мертвого осла уши! Получишь у Пушкина». Точнее, в данном случае, «получишь у Шевченко»…

В отличие от Терехова, глава Чугуевской районной военной администрации Игорь Волков с гражданскими не заигрывает, а использует возможности военного положения со всей солдатской прямотой. Согласно приказу, начиная с 23 апреля все трудоспособные граждане в возрасте от 18 до 60 лет могут быть привлечены к «общественно-полезным» работам. Читай — на рытье окопов. Ответственным за отбор «трудоспособных» среди населения назначается командование расквартированной в Чугуеве военной части.

Тот случай, когда дети не стремятся скорее вырасти, а пожилые не мечтают вернуть молодость.