Ой, да что Вы знаете про #Меняневзяли?

Ой, да что Вы знаете про #меняневзяли? Детский сад какой-то про Ваши холдинги и проекты. Вот #меняневзяли, так не взяли. Один раз в жизни и навсегда. Всего один раз. Всё остальное у меня сложилось так, что пережить заново эту жизнь мне не надо. Максимум, что – докинуть к ней лет 50, потому, что я туплю и долго вникаю. Делаю это с расстановкой и удовольствием. А планов ещё много. И чем бы это всё ни закончилось, мне даже всё равно, куда меня не возьмут. В Рай или в Ад.  Потому, что жизнь эту я прожил с людьми, с которыми мы, полюбому, накуролесили по одному тарифу и в сопоставимых объёмах.  Как говорится, неважно где, важно с кем.

Так вот, было и такое, что #меняневзяли. Случилось это давным-давно, в позапрошлой жизни и детстве, в стране, которой нет. И все эти эпохи, жизни и этапы соединяет только Любовь, которая, как известно, в отличие от всего остального, не кончается никогда.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Итак. Конец 1984 года. Мне 13. На опорном пункте Таировского РОВД нет участкового, который бы не крестился при упоминании моего имени. В средней школе номер 72 нет учителя, который бы не мечтал избавиться от преподавания в 7-Д. Там числится Филиппов. Что характерно, уроков не прогуливает, и это пугает. Он есть всегда. И это кошмарно. Никакие записи в дисциплинарный журнал не дают результатов. Никакие занижения оценок, до уровня неудовлетворительных, не производят впечатления. Родители возмутительно довольны тем, что у них растёт. На родительском собрании после первой четверти, где у меня в табеле красуется восемь двоек из шестнадцати возможных, моя мать заявляет:

– Но я же знаю, что он всё знает. Значит и оценки эти – свидетельство профнепригодности педколлектива.

– А Вы знаете, что он творит на занятиях!? – парирует Ольга Николаевна Фролова, классный руководитель, преподаватель русского языка и литературы, искренне презирающая и русскую литературу, и свою судьбу. Она, сцуко, не знает ещё, что самое страшное в её карьере, ещё впереди.

Отчасти, она права.

Срывать по шесть уроков в день умеют не многие. Но, как бы это ни было тяжело, я это делаю. Я прихожу в школу, в 13 лет, как на работу. И каждый день, на каждом уроке класс ржёт хором. Ни один преподаватель не может меня ни перешутить, ни заткнуть. А в случае, если он не ржёт со всеми, то ещё и становится объектом всеобщих насмешек. И сделать с этим никто ничего не может. Ни директор, ни участковый, ни завуч по воспитательной работе, ни, тем более, классный руководитель, вот эта самая неумная женщина, недовольная жизнью.

Что-то могла бы сделать председатель совета пионерской дружины, а позже и комсорг, Марианна Вайсман. Несмотря на то, что из пионеров меня исключили за два года до того, а в комсомол я так и не пришёл, Марианна Вайсман могла бы. У неё бы обязательно получилось. Но, вот именно она не хочет спасать ситуацию в 7-Д и 72 школе. Ей, вообще, кажется, что нет никакой проблемы. А моя виртуозная игра словами и понятиями, вызывающая восторг, для неё не более, чем словоблудие, недостойное внимания.

Однажды, чтоб доказать обратное, я даже бросил в неё тряпкой. Вот снял со швабры и в лицо бросил. А она, даже не смахнув с лица грязных ворсинок, тихо шепнула: – «дурак».

Но, всё это так, для понимания атмосферы и ситуации.

Теперь можно и про #меняневзяли.

Вот тогда, в начале ноября 1984 года у нас всех созрела идея отправиться на новогодние каникулы всем классом в туристическую поездку. В те времена выбор был не велик. Карпаты. Две недели. Горы, лыжи, домики заваленные снегом. Там можно было долгими ночами сидеть у камина и нарушать всякие правила приличия. 70 рублей с человека – деньги по тем временам не маленькие. Потому, что тогда за всё платили профсоюзы всякие, с людей же брали 10%. В нашем случае, в связи с популярностью направления и местности, нам предлагалось оплатить целые 50% стоимости. Скрепя сердцем, родители согласились оплатить сей праздник подростковой жизни.

Только классная, та самая Фролова Ольга Николаевна, поставила одно незначительное условие:

– Филиппов не поедет!

– А вот с какого такого постановления Центрального Комитета Вашей Партии? – поинтересовался сам Филиппов. А окружающие закивали, ожидая обоснования. Мол, а смысл? Скучно же будет! Обеспокоенности отсутствием Филиппова в туристической поездке не проявила только Марианна Вайсман.

У классного руководителя были свои резоны:

– У Филиппова восемь двоек в четверти. Он срывает учебный процесс. Он неуправляем! Его просто опасно брать в горы!

Решение нашлось быстро. Закончить четверть без двоек, не сорвать ни одного урока, не получить ни одной записи в дисциплинарном журнале. И тогда Валя Филиппов спокойно едет со всеми в те пресловутые Карпаты.

Что сказать? То был подвиг. Никогда до этого, и никогда после мне не приходилось быть такой тенью. Я даже сменил словарный запас, который использовал в общении с преподавателями. Я не произнёс ни одного слова, не подумав, не посчитав в уме до десяти. И вот, к концу декабря я сижу на классном часе, не имея ни одной тройки по итогам четверти, не получив ни одного замечания за поведение. Единственное, что иногда учителя ставят в журнал «н», потому, что им кажется, что я заболел, а может уже и умер.

В общем, сижу я на классном часе, в предвкушении подведения итогов, коим должно стать включение меня в список туристической группы. Фролова Ольга Николаевна говорит о чём-то. Отдельно упоминает небывалые успехи в учёбе меня лично. После чего переходит к предстоящей поездке в Карпаты:

– В последний момент выяснилось, – сообщает она – что нам выделено на одну путёвку меньше. Поэтому, все поехать не смогут. Общим решением определено, что не поедет Филиппов.

– Ни х** себе! – спортивная сумка с надписью USSR шлёпнулась об исписанную доску, чуть в стороне от самодовольной мордочки с гулькой на затылке. Надо ли говорить, что я, как лох, два месяца заседал за первой партой. Мордочка испугано повела глазами и дрожащим голосом пробубнила:

– Головой постучи!

Потом оправилась и добавила:

– Я думаю, этот поступок Филиппова лишний раз подтверждает правильность нашего решения!

Что? Что я мог в 13 лет? Униженный, переставший быть собой…. Я очень хотел поехать, мне было очень надо. Позже, уже на собрании с родителями, спасибо им всем, говорилось, что так нельзя, и у этой суки нашлась вдруг пропавшая путёвка, но моя мать сказала:

– Не надо делать из моего сына затычку!

– Ну, мама – проблеял я.

– Валя, пошли отсюда! – скомандовала Тамара Петровна, которую вызывать в школу боялся даже директор. Потому, что когда она приходила, нас становилось двое.

Так #меняневзяли в седьмом классе в Карпаты на зимние каникулы. Я не знаю, кто, кроме меня, помнит эту ситуацию. Кому она запала в душу, как пример вопиющей несправедливости. Тогда самый большой мой ужас был в том, что Маше Вайсман было абсолютно безразлично, поеду ли я в эти домики с каминами, помогу ли ей застегнуть лыжи или опять тряпкой брошу. Я тогда, честно, ещё понятия не имел, что в этих ситуациях делать. Когда снег, камин и Она.

P.S. Все имена, события и даты не изменены.